об этом. А его биологическая мать продала его.
– Тем не менее ты выжил. Я видел, как ты улыбался за прошедшие недели чаще, чем за те восемь лет, что знаю тебя. Рядом с ней ты становишься счастливым, парень. А это дорогого стоит.
Стоун продолжил высказывания Финна:
– Тебе надо сделать все, чтобы она осталась с тобой. Какой бы ни была проблема, найти ее решение. Мы все знаем, что жизнь крайне непредсказуема. Наслаждайся, пока есть такая возможность.
– Когда встретишь женщину, с которой тебе хочется жить, делай все от тебя зависящее, чтобы она осталась с тобой, – прибавил Финн.
Грэй уставился на обоих друзей. Они наблюдали за ним с серьезным выражением лица.
И ему пришлось признать, что последние несколько дней он был несчастен.
– Так будет лучше для нее… – начал Грэй.
– Нет, не будет, – уверенно сказал Стоун. – Я отпустил Пайпер до того, как сел в тюрьму. Но я не переставал любить ее. Если любишь Блейкли, скажи ей об этом.
– Борись за нее, – вмешался Финн. – У тебя это хорошо получается, приятель. Ты умеешь драться. Почему ты отказываешься от самого важного в жизни?
Грэй посматривал то на Стоуна, то на Финна. Помимо Блейкли, они были самыми важными людьми в его жизни.
То, что они сказали, напугало его и обнадежило. Наверное, они правы. Стоун был благородным человеком и старался поступать правильно, как и Грэй. Но, в конце концов, Пайпер не приняла от него этой жертвы. Она хотела мужчину, которого любила.
Уйти от Блейкли было для Грэя труднее всего. И Финн прав: Грэй никогда раньше не отказывался от борьбы. Так почему он пасует сейчас, когда решается его судьба?
– Ты задал мне чертовски правильный вопрос, – сказал Грэй.
Блейкли сидела за столом за спиной отца. Рядом с ним был нанятый Грэем адвокат.
Она не знала, радоваться ей или злиться. Отчасти она надеялась, что Грэй сделает какую‑нибудь гадость, и у нее появится шанс сердиться на него, а не обижаться и страдать.
Но он вел себя как паинька.
Судья вошел в зал, и все встали. После того как судья сел за стол, судебный пристав приказал всем сесть. Регистратор начал уточнять порядок рассмотрения дела. Слушание апелляции ее отца было первым.
Все перетасовывали бумаги и что‑то говорили себе под нос. Шла подготовка к заседанию. У Блейкли скрутило живот от волнения. Она провела несколько дней с отцом, обсуждая, что с ним на самом деле произошло. Несколько недель назад она разговаривала бы с ним совсем иначе. Но благодаря Грэю она прислушалась к своему отцу и решила ему поверить. Он был далек от совершенства, но честно пытался измениться в лучшему.
Поэтому сегодняшнее слушание крайне важно.
Наклонившись вперед, Блейкли положила руку на плечо отца. Он не повернулся, но накрыл ее руку своей ладонью. Подушечки его пальцев были мозолистыми – напоминание о том, что, несмотря ни на что, отец Блейкли всю жизнь упорно трудился, обеспечивая свою семью.
Началось заседание. Сторона обвинения кратко изложила суть дела. Блейкли слушала показания свидетелей, и от волнения у нее сжималось горло.
Ей казалось, ее отца обвиняют во всех смертных грехах.
Адвокат приготовился выступать, когда открылась дверь в конце зала суда. Блейкли обернулась и опешила, увидев, кто вошел.
Грэй.
Он несколько секунд смотрел прямо на нее. Выражение его лица было пустым, поэтому она не догадалась, что у него на уме. На нее нахлынули беспорядочные эмоции: гнев, горе, надежда и разочарование. Стиснув зубы, Блейкли отвернулась от Грэя, сосредоточившись на судебном заседании.
Она слушала, как адвокат ее отца опровергает все доводы обвинения, выискивая бреши в доказательствах и выдвигая веские доводы для отклонения обвинений. Он также привел убедительные аргументы, что ее отец изменился и дистанцировался от людей, которые плохо на него влияли. Он заявил, что никого не следует судить на основании его прошлого поведения, если человек старается стать лучше.
Заседание напоминало катание на американских горках, но надежда все‑таки возобладала, когда адвокат отца Блейкли закончил речь.
Судья окинул взглядом зал суда и посмотрел на ее отца.
– Мистер Уиттакер, я выслушал доводы обеих сторон. После тщательного изучения представленных здесь фактов я считаю, что доказательств недостаточно, чтобы рассматривать дело в суде.
Блейкли облегченно вздохнула.
– Однако я хочу вас предостеречь. Не следует судить людей по их прошлым ошибкам, в конечном счете каждый из нас может оступиться. Но я твердо уверен, что все мы заслуживаем второго шанса. Пока что вы доказали свою готовность измениться. Постарайтесь это сделать, чтобы мне больше не пришлось видеть вас в зале суда. – Пауза. – Потому что в следующий раз вам может не повезти.
Отец Блейкли встал.
– Спасибо, сэр. Я понимаю вас, и я очень благодарен вам за ваше решение.
Адвокат отца Блейкли встал и начал складывать документы в папки. Он повернулся к ее отцу и что‑то сказал ему, а потом хлопнул его рукой по спине и пожелал всего наилучшего.
Отец повернулся к Блейкли, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Блейкли наклонилась вперед и крепко обняла его, а потом прошептала на ухо:
– Тебе повезло, папа. Пожалуйста, не упускай этот шанс.
– Я постараюсь, девочка. Обещаю, что больше не подведу тебя.
Отстранившись, Блейкли посмотрела ему в глаза:
– Папа, не делай этого ради меня. Сделай это ради себя.
Улыбка на губах Мартина немного померкла, но он кивнул и рукой сжал ее плечо.
Они вместе вышли из зала суда. Блейкли не могла не оглядеть толпу в поисках Грэя, хотя знала, что этого делать не следует.
В зале его не было.
И по какой‑то непонятной причине ее душа ушла в пятки, когда она поняла, что Грэй уехал. Он приходил не ради нее. Он приходил, чтобы поддержать ее отца. Чтобы убедиться, что его деньги потрачены с умом.
В этот момент исчезла последняя капля надежды.
Грэй наблюдал, как Блейкли и ее отец выходят из здания суда. Мартин сел в свою машину и уехал. Его дочь стояла и смотрела ему вслед.
Ее руки дрожали. Грэю захотелось подойти и успокоить ее.
На людях она казалась такой сильной, но Грэй впервые понял, как она себя чувствует на самом деле.
Его не волновало, хочет она, чтобы он остался с ней, или нет. Наплевать, если она злится на него.
Выйдя из укрытия, Грэй пересек тротуар и схватил Блейкли за руки.
Она не вздрогнула и не отстранилась. Она просто посмотрела прямо перед собой и спросила:
– Зачем
