больно ужалила в область сердца.
Я собрала недописанную работу, отнесла книги на пост библиотекаря и отправилась домой. По дороге я обдумывала, о чём же будет мой рассказ. Сперва я хотела написать о моих любимых писателях и о том, как они повлияли на меня. Нет, нужно что-то более личное. Потом я вспомнила одну историю из детства, которая действительно изменила меня, и не в лучшую сторону. Я тут же внутренне содрогнулась, не желая никого пускать в такое личное пространство. Нет, об этом никто не должен узнать. Никогда. Я немного съёжилась от воспоминаний и попыталась мысленно закрыть ящик того шкафа, где они долгое время хранились, отчаянно подавляемые моим сознанием. Пусть там и остаются.
Я перебрала в голове ещё несколько тем и в итоге решила, что опишу первое время после переезда в Москву. Действительно, обретение самостоятельности в семнадцать лет сильно изменило меня. Воспитало и закалило мой характер. Да, я думаю, это как раз тот опыт, о котором говорил Кирилл.
Несколько дней я провела в работе над рассказом. Дмитрий Львович, мой научный руководитель звонил несколько раз, недовольный тем, что я задерживаю заключительную часть моей диссертации. Если честно, я должна была сдать последнюю главу ещё полтора месяца назад, но, по понятным причинам, мне это не удалось. Раньше я никогда ничего не задерживала, всегда сдавала даже раньше срока. Дурацкий синдром отличницы. Теперь Дмитрий Львович был раздосадован моим пренебрежительным отношением к работе. В очередном нашем разговоре он наконец не выдержал и спросил:
— Скажите, Кира, эта задержка из-за вашей летней практики у дяди? — слышу недовольный тон научного руководителя.
— Что? — я рассеянно отвечаю, продолжая в уме придумывать следующее предложение рассказа. — У какого дяди?
— Ну, у того, который писатель. У вас много таких родственников?
— Ах… да. Да, это он во всём виноват, — тут я даже не обманываю никого. — Загрузил меня по самые плечи, — я вздыхаю.
— Я вас понял, Кира, — говорит Дмитрий Львович сочувственно. — С другой стороны, это хорошая практика для вас как для писателя. Вы же хотите пойти по этой стезе?
— Я? Писатель? — я удивлённо поднимаю брови. До Кирилла я всерьёз не думала о писательстве как о ремесле, которое может прокормить. — Нет, это не моё. Я больше хотела бы стать преподавателем. Вот защищу диссертацию, может быть, освободится место постоянного преподавателя… — говоря это, я вдруг чётко представила всю унылость такого пути.
— Да, Кира, писателям очень трудно пробиться, — научный руководитель оживляется. — Преподавательство — более надёжный вариант.
— Спасибо за совет, Дмитрий Львович. Я обязательно сдам главу. Когда последний срок?
— Через неделю. Кира, обязательно нужно всё доделать до конца августа, иначе мы не сможем с вами выставиться на защиту. Сами понимаете, на кафедре не нужны вечные аспиранты, — Дмитрий Львович делает многозначительную паузу, и я понимаю всю шаткость своего положения.
Сначала Кирилл украл моё сердце, потом мой блог и вот теперь посягает на мою профессию. Нужно дописать этот дурацкий рассказ, вернуть блог и расстаться с ним навсегда. Он слишком опасен для меня.
Я прощаюсь с научным руководителем и продолжаю работать над рассказом до поздней ночи. Все оставшиеся дни я пытаюсь довести слог до совершенства, придумываю красивые эпитеты и метафоры. И в назначенный день, горя желанием разом решить все свои проблемы, сама пишу Кириллу и договариваюсь о встрече. Он отвечает не сразу и просит встретиться с ним у станции метро в центре города.
Я прибываю, и Кирилл встречает меня в своём расслабленном и шутливом стиле:
— Привет, мелкая, — он улыбается, и морщинки в уголках его глаз весёлой паутинкой окутывают скулы. Я стараюсь не любоваться его красивыми чертами, сжимаю губы и резко отдаю ему конверт с рассказом.
— Вот, держи, — решительно говорю я.
— Сразу к делу? — он подходит ближе ко мне и сталкивает нас лбами.
— Правильно, со мной можно и без лишних сантиментов. Так по-быстрому отделаться и забыть?
Я чувствую его приятный запах, прикрываю глаза от внезапного сладкого трепета в груди. Его губы теперь так близко к моим. Мучительно близко. Моё сердце начинает биться чаще, когда я осязаю его горячее дыхание на своих внезапно пересохших губах. От него вкусно пахнет кофе. Будто читая мои мысли, Кирилл говорит:
— Хочешь кофе? — он почти дотрагивается до меня губами. Я приоткрываю свои и в порыве внезапной решимости дотрагиваюсь до его рта. Мягко провожу по его нижней губе язычком, приоткрываюсь и подаюсь вперёд всем телом. Я изгибаюсь в пояснице и приникаю к нему. Однако Кирилл остаётся неподвижен. Я только чувствую, как его сердце яростно бьётся в груди. Он мягко отрывает меня от себя и отстраняется.
— Ты же понимаешь, что тебе это не поможет? — он смотрит на меня с усмешкой.
— Не поможет с чем? — я всё ещё нахожусь в сладкой агонии.
— Не поможет сделать меня пристрастным при прочтении твоей работы, — он хрипло произносит, и я чувствую себя похотливой студенткой, бесстыдно предлагающей себя преподавателю в обмен на хорошую оценку.
Кирилл берёт меня за руку и ведёт куда-то. Я не совсем понимаю, куда мы так стремительно направляемся. Я будто превращаюсь в одержимую рядом с ним. Не могу трезво мыслить. Все мои решения, которые казались такими непоколебимыми ещё час назад, теперь куда-то испарились.
Мы заходим в фешенебельный жилой комплекс, и я начинаю подозревать недоброе.
— Кирилл, куда мы идём? — я замедляю шаг и подозрительно осматриваюсь.
— Ко мне, конечно же. Там будет удобнее читать, — он берёт меня под локоть и пытается повести дальше, но я сопротивляюсь.
— Нет, послушай, не надо к тебе. Я… я боюсь тебя, — краснею и смущённо опускаю взгляд.
— Я знаю. Так даже интереснее, — он вдруг хватает меня за талию и прижимает к колонне позади нас.
Кирилл запускает руку в мои волосы, сжимает их в захват и заставляет меня запрокинуть голову. Он наклоняет своё лицо к моему очень близко и жадно вдыхает запах моей кожи. Его глаза прищуриваются, потом он дотрагивается своими губами до моих. Делает это осторожно и медленно, прощупывая отзывчивость моего тела. Я открываюсь ему навстречу, будто приглашая внутрь долгожданного гостя. Тогда он яростно сминает мой рот в поцелуе. Он запускает свой язык внутрь и жадно обследует каждый потаённый уголок. Его руки до боли сжимают мою талию, я не могу вздохнуть и обречённо подаюсь вперёд, навстречу ему. Моё сердце колотится с бешеной силой. Я внезапно понимаю, что эта битва проиграна, и теперь уже нет смысла продолжать сражение. Кирилл чувствует мою податливость, отрывается от меня и спрашивает:
— Ты
