— Эгоизм юности, — пробормотал он вполголоса. — Тебе нечего терять, все только приобретаешь. Она… — Он остановился и пожал плечами.
— Что «она»? Продолжай.
— Ничего. Забудь это. Надевай брюки. Тебе нужны деньги?
— Нет. Все нормально. Спасибо, па. — Он смотрел себе под ноги.
Алессандро покивал головой.
— Beh, pazienza. Иди. Наслаждайся. Но вот что, послушай меня, хорошо? Если она хорошая женщина, ты тоже веди себя по отношению к ней хорошо.
— Па, я люблю ее. А она любит меня.
— Ладно, тогда люби ее. Но и хорошо относись к ней тоже. Не будь поросенком.
— Не буду, па, — сдержанно сказал Вито.
Посмотрим, подумал Алессандро. Может быть, нет. Но мы посмотрим.
— Не забудь взять ключ. И не ешь фасоли. Она вероломно убивает любовь.
— Если ты не будешь жареную картошку, — сказал Вито, — то я ее съем.
Айрис засмеялась.
— Боже, что за аппетит. Давай я положу еще тебе. Ты и масло все съел. Подожди, я попрошу официанта принести еще масла.
Вито остановил ее прикосновением руки.
— Официант, — позвал он, — будьте добры, еще масла.
— Ты меня убиваешь, — сказала Айрис, — ты абсолютно меня сразил.
Вито усмехнулся.
— Ладно, итак, тебе было семнадцать, когда ты вышла замуж впервые. Расскажи мне, что произошло дальше.
— Как ты думаешь, может, заказать еще что-нибудь выпить? — спросила Айрис.
— Конечно. Это твои деньги. Еще водки со льдом?
— Знаешь, что мне бы хотелось сделать с тобой прямо сейчас? — сказала Айрис.
— Эй! — свирепо прошептал он, сжав ее запястье. — Не здесь. Нас могут увидеть.
— Ну дури, милый, — протянула она ему на ухо. Он попытался отвести ее руку.
— Ну, Айрис, перестань, как я буду есть?
— Ладно, посмотрим, глава вторая. Итак, когда мне было двадцать два — по крайней мере, кажется, мне было двадцать два, в любом случае, около того, я снова вышла замуж. За парня по имени Джонни, музыканта, который занимался со мной любовью по три раза за ночь — и так каждую ночь шесть месяцев подряд.
Вито покраснел.
— Ты думаешь, что из-за того, что я ребенок, ты должна меня все время дразнить.
— Но дорогой, я не дразню тебя. Нет причин для ревности.
— Ревность! Я не ревную. Это просто — ну, ты не должна говорить такие вещи. По крайней мере, — закончил он, смущаясь, — не тогда, когда я ем.
Она завопила, смеясь:
— О, Вито, это выше моих сил. Я не могу это вынести. Это выше моих сил.
Вито молчал, он чувствовал раздражение.
— Ладно, ты была замужем за этим… этим музыкантом, и что?
— Слушай, это не я начала. Ты хотел знать о тех парнях, за которыми я была замужем, поэтому я тебе и рассказываю это. Если тебе не нравится то, что ты слышишь, это плохо.
— Ладно. Забудь, о чем я просил.
— Ладно. Не кричи. Боже, что за темперамент. Ох уж эти итальянцы. Ну, дай подумать, — закончила Айрис мягким голосом. — Этот брак продолжался около двух лет. Да, верно. Ох, малыш, — она прикоснулась к его щеке, — перестань дуться. Я правда только дразнила тебя. Ну и что, что он занимался любовью со мной, на самом деле мне это не нравилось. Это было не так, как с тобой.
Он улыбнулся.
— Ну, вот так-то лучше, теперь мой малыш улыбается. — Айрис послала ему один из своих наиболее ласковых взглядов. Что такого в этих черных глазах, подумала она, что я так хочу поцеловать их? — Знаешь, если тебе накрасить ресницы, ты будешь совсем похож на девочку.
— О…
— Поспеши и кончай с едой, я не дождусь, когда мы поедем домой.
— Почему? Что случилось?
— Я просто кое о чем думаю. Я хочу, чтобы ты всю меня причесал своими ресницами.
Он засмеялся и подавился. Айрис тоже засмеялась, шлепнула его по спине, крепко обняв его. Когда спазм прошел, он взглянул на нее и снова начал смеяться.
— Скажи мне, что ты меня любишь, — сказала она.
— Я это уже говорил тебе миллион раз.
— Скажи еще раз.
— Я люблю тебя. Я так тебя люблю, что не могу тебе рассказать.
— Сумасшедший. Пошли домой.
— Подожди минуту. — Он положил руку на ее запястье и поиграл с золотым красивым браслетом. — Я хочу кое-что у тебя спросить.
— Что, куколка? — Она отвела волосы с его лба.
— Нет, это серьезно. Ты думала о… то есть, я знаю, что это безумная идея и все такое, но все же… Я не могу не думать об этом. О том, чтобы нам пожениться.
— Ой!
— А? А что в этом плохого? В смысле, я просто думаю об этом, вот и все. Понимаешь, я не спешу. Я просто…
— Ох, малыш, давай сейчас не будем говорить об этом, ладно?
— Конечно. Я просто думал, что спрошу об этом. Понимаешь…
— Да, понимаю. Я… — она остановилась. — Давай сделаем так, мягко сказала она, — если я соберусь выходить замуж, нет никого, за кого я бы пошла с большей охотой, ладно? Пусть все идет к этому прямо с сегодняшнего дня, и пожалуйста, уйдем отсюда.
— Конечно, — сказал Вито.
— Ну, ты наелся, да?
— Да, — сказал он. Он ощущал какой-то странный спад, как будто ощущение, которого он ждал, не появилось. В любом случае, подумал он неожиданно, зачем спешить? До начала занятий в школе еще два месяца.
— Давай немного пройдемся по городу, подышим воздухом. А. потом возьмем такси до дома.
Вито в трусах развалился на постели Айрис. Он удобно сложил руки на животе и смотрел на экран телевизора, где было изображение без звука. Айрис переодевалась, время от времени проходя между ним и телевизором. Он моргал, отмечая ее движения, но не смотрел ей в лицо.
— Мне нравится, когда звук выключен, — сказал он, зевнув. — Тогда тебе не говорят постоянно, что делать.
— Эй! — резко позвала она. — Посмотри на меня. Она стояла перед ним обнаженная, ее ладони лежали на бедрах.
— Я смотрю, — сказал он. — Ты красивая.
Она глянула вниз, на свое тело. — Весьма хороша для такой старой телки, а?
— Ты не старая телка.
Она не слышала его. Она стояла, слегка расставив ноги и согнув колени, ее голова была наклонена вперед, так что волосы падали на лицо. Проведя руками от бедер к животу, она начала очень медленно вращать бедрами; нижняя половина ее туловища совершала спиралевидные движения, как бы описывала восьмерку.
Вито смотрел на нее, отмечая движение длинных мускулов на бедрах и то, как на животе у нее то возникали, то разглаживались складки. Она подняла голову и посмотрела на него. Выражение ее лица шокировало его. На ее лице застыла слабая, едва уловимая улыбка. Хотя ее глаза смотрели в его глаза, он понял, что она не видит его. Казалось, что она видит что-то особенное, какой-то образ, какое-то воспоминание, которое никак с ним не связано. Казалось, что она слышит что-то особенное, и пока он разглядывал ее, испуганный и окаменевший от ее действий, она начала двигаться быстрее, тряся плечами и как бы разбивая волнообразное движение тела на два отдельных движения, каждое из которых становилось все более неистовым. Казалось, что она напевала себе под нос. Она двигалась все быстрее и быстрее. Теперь она напряженно смотрела Вито в лицо, приоткрыв рот.
