Но это же все неправда, мелькнула в ее затуманенном сознании предательская мысль.
Однако мужчина, жадно целующий ее сейчас, был совершенно настоящим. Он испытывал неподдельную страсть, его руки, губы, глаза говорили об этом достаточно красноречиво.
Так что же есть реальность? Наши слова? Нет, они могут лгать. Наши мысли? Нет, иногда мы сами не понимаем своих поступков и побуждений… Сердце, которое вдруг начинает биться сильнее при мысли о ком-то, радостно трепещет и горестно сжимается, заставляя нас петь и плакать, — наверное, только оно и реально. Остальное лишь наши иллюзии.
Внезапно Дайана поняла, что нашла в себе смелость изведать неизведанное. Не важно, что там, под сверкающими доспехами. Важно лишь то, что теперь у нее есть человек, которому можно доверять. Который никогда не предаст ее.
Она на мгновение отстранилась и словно слепая провела чуткими пальцами по лицу Реджиналда. Потом прижалась к нему с еще большей горячностью.
В это время снова хлопнула входная дверь. С трудом разжав объятия, Реджиналд оглянулся и увидел, как в помещение зашла горничная, с явным намерением прибраться. Она везла перед собой огромный пылесос. Да, они выбрали неподходящее место для поцелуев!
— Пойдем к нам, — прошептал Реджиналд, и они, ступая на цыпочках, выбрались из зала через другую дверь.
С облегчением захлопнув дверь спальни, молодые люди вернулись к прерванному занятию. Казалось, ничто не могло им теперь помешать. Реджиналд на секунду отстранился, отчетливо понимая, что через некоторое время потеряет всякую способность не только говорить, но и соображать.
— Я все время только и думал о том, что когда-нибудь буду целовать тебя, Ди. Ты не представляешь, как ты прекрасна, — пробормотал он, припоминая, что же еще сопутствует объяснению в любви.
Кажется, предпочтителен длинный и романтический диалог, лунный свет, витиеватое предложение руки и сердца. Желательно прочитать пару сонетов… Все это он явно не успевал сделать, потому что прекрасная дама уже скользнула ладонью под его майку. Оно и к лучшему.
Реджиналд никогда не предполагал, что будет объясняться в любви в обстановке, близкой к боевой. Пока он старательно искал в памяти хоть какую-нибудь приличествующую случаю фразу, майка была уже снята. А Дайана, решившись наконец действовать, напоминала своей целеустремленностью самонаводящуюся ракету.
— Ммм… — промурлыкала она, полностью сосредоточившись на своем занятии. — Ты что-то сказал?
— Ничего. Ровным счетом ничего.
Реджиналд наклонился и легко поднял ее на руки. Дайана снова замурлыкала и прижалась крепче к обнаженной, мускулистой, горячей груди. В его объятиях она ощущала себя в полной безопасности, и ей хотелось никогда не покидать их. Счастливый смех родился где-то в глубине ее легких и вырвался наружу.
— Что смешного? — спросил удивленный Реджиналд. — Я что-то сказал?
— Ничего. Ровным счетом ничего, — повторила она его слова.
Сделав несколько шагов и достигнув кровати, он бережно опустил на нее свою ношу и нежно поцеловал. Дайана, все еще обнимая возлюбленного за шею, закрыла глаза и снова улыбнулась.
— Мне нравятся мужчины, не теряющие над собой контроля. Полностью владеющие ситуацией.
— Я постараюсь, — несколько смущенно сказал молодой человек.
— Ты ведь мой рыцарь в сияющих доспехах, не так ли?
— Да, миледи. Только ваш, и ничей более.
Наконец-то она насладится этим прекрасным, полным страстной притягательности мужчиной! Дайана отдалась на волю его фантазии и с наслаждением ощущала ласковые прикосновения, поцелуи, прохладный воздух, холодивший кожу, пока Реджиналд раздевал ее.
Все, что бы ни случилось, будет прекрасным. Нужно только чуть подождать.
Медленно, очень медленно Реджиналд снимал с нее одежду, обнажая сливочно-белую кожу и покрывая руки и плечи Дайаны легкими поцелуями. Пальцы следовали за губами, даря ни с чем не сравнимые ощущения.
Дайана и не подозревала, что легкие нежные поцелуи могут быть такими… возбуждающими. Ее кожа реагировала на каждое прикосновение, каждую ласку Реджиналда. Как сладко было чувствовать на себе его теплые губы, чуткие руки, прерывистое дыхание.
Ну не странно ли, что, для того чтобы создать романтическое настроение, вовсе не нужны шампанское, тихая музыка и зажженные свечи. Все, что мне необходимо, — это один-единственный темноволосый англичанин, подумала вдруг Дайана.
Под ловкими руками застежка кружевного бюстгалтера расстегнулась, и этот предмет одежды упал на кровать, освободив великолепную, бурно вздымающуюся сейчас грудь.
— Ты прекрасна, — прошептал Реджиналд, лаская роскошное женское тело.
Никто еще не заставлял Дайану ощущать себя такой желанной и чувственной. Казалось, от этого полуобнаженного парня, всегда кичившегося своей сдержанностью и самообладанием, исходят сексуальные токи. Когда его влажные губы дотронулись до ее напрягшегося соска, у Дайаны перехватило дыхание. Это было что-то необыкновенное! Язык Реджиналда творил чудеса с ее грудью, заставляя беспомощно постанывать от наслаждения.
— Реджи…
Не долго думая, он стащил с нее спортивные брюки и носки, оставив лишь маленькие кружевные трусики. Видно было, что каждое мгновение этого действа приносит ему наслаждение.
Этот человек позволил Дайане наконец ощутить себя полной жизни, сексуально раскованной женщиной. Женщиной, не ведающей страха.
Не желая оставаться в долгу, она обхватила руками темноволосую голову и, притянув к себе, поцеловала своего возлюбленного в губы. Он ответил на поцелуй с не меньшей страстью. Казалось, желание любви переполняет его, словно вода высохшее русло реки в сезон дождей.
Не выдержав, Дайана принялась ласкать крепкие плечи, грудь и живот Реджиналда, заставляя его окончательно потерять голову. Не долго думая, провела языком по гладкой, чуть солоноватой коже.
— Ди, остановись, — простонал Реджиналд, зажмурившись от удовольствия.
— Теперь ты знаешь, что я чувствую, — промурлыкала Дайана, не обращая внимания на его слова.
Наконец-то она могла поцеловать его всего, каждый дюйм великолепного тела. Помимо наслаждения, лаская блаженно постанывающего отпрыска семейства Ланкастер, Дайана испытывала доселе неведомое ей чувство собственницы. Как прекрасно знать, что этот великолепный мужчина отныне будет принадлежать ей одной, и более никому.
— Ты сводишь меня с ума, — простонал Реджиналд, пытаясь сохранить спокойствие.
Это ему плохо удавалось. Один вид этой обнаженной, обольстительной, столь желанной женщины заставлял его забыть обо всем.
