Переодевшись в свободное домашнее платье, Энн поплелась в кухню. Мики побежал впереди нее.
Видя, с каким удовольствием он уплетает кусочки отварной рыбы, Энн ему позавидовала.
Вот бы и у меня было столько сил, столько жизнелюбия, думала она, машинально доставая турку, перемалывая в кофемолке кофейные зерна и приступая к приготовлению кофе. Вот бы и у людей все заботы сводились к добыванию пищи, сну, отправлению естественных потребностей, играм и размножению. Как мы были бы счастливы! Нет же, у нас все иначе. У нас все так запутано и усложнено, что порой вообще пропадает охота жить.
Сварив кофе и наполнив им большую керамическую кружку с изображением пузатого медвежонка, Энн поставила ее на дубовый стол с витыми ножками и овальной столешницей и устроилась на высоком кресле с мягким сиденьем, поджав под себя ноги.
Что мне теперь делать? — думала она, рассеянно глядя на наевшегося и принявшегося тщательно облизываться Мики. Существует ли выход из моей кошмарной ситуации? Или мне все же придется вернуться к Рейнолду и, ненавидя его, продолжать с ним жить?
Представив, что ей опять нужно будет вместе с Рейнолдом завтракать и ужинать, по вечерам ложиться с ним в одну кровать, пользоваться с ним одной ванной, она передернулась от отвращения.
Нет, я этого не вынесу, поняла Энн. Вскоре я просто свихнусь или умру. Но лучше это, чем потерять Дэнни.
Ей представился Дэниел таким, каким был в тот период, когда сходил с ума от предательства Мэрилин. Обросшим, пьяным, в мятой рубашке, с выражением отчаяния и безразличия в карих глазах. Потом — мама, с заплаканным лицом и мольбой во взгляде, и сгорбившийся, как под невыносимой тяжестью, отец.
Пусть лучше пострадаю одна я, чем они, решила Энн. Я все равно не останусь с этим чудовищем навеки. Вернусь к нему, а со временем что-нибудь придумаю.
Она сделала глоток кофе, поморщилась, ощутив приступ легкой тошноты, и поставила кружку на стол. Мики запрыгнул на соседнее кресло и, свернувшись клубочком, заснул.
Например, со временем обо всем расскажу Дэниелу — работать, как прежде, в этом отеле ему в любом случае нельзя — и мы вместе решим, как действовать дальше, продолжила она говорить сама с собой. Связываться с ним сейчас рискованно. Этот кретин начеку, не исключено, что намеревается прослушивать в течение месяца мой телефон и следить за каждым моим шагом. Надо потерпеть, выждать время.
Не задумываясь о том, что делает, Энн опять взяла кружку, сделала еще один глоток и, вновь скривившись, отставила ее.
Родители вообще ни о чем не должны знать. Незачем их тревожить, решила она. Они и так достаточно намучились из-за Дэнни, пусть живут спокойно. Мерзавца Рейнолда все равно никто и ничто не в состоянии остановить, я буду вынуждена к нему вернуться.
А Алан? — прозвучало в ее голове, и она зажмурилась, впиваясь зубами в нижнюю губу. Об Алане ей придется забыть… Вернее, об их совместном будущем. А проведенное с ним непродолжительное время не сотрется из ее памяти никогда…
Энн затрясло от боли и безысходности, по ее щекам потекли ручейки слез. Она сжала пальцы в кулаки и, задыхаясь от беспомощности, ударила ими по деревянным подлокотникам кресла.
Судьба насмехается надо мной! — подумала Энн. Дала понять, что такое счастье, и сразу же отняла у меня всякую надежду быть счастливой.
Как мне поступить с Аланом? Позвонить и сказать, что я не могу с ним больше видеться? Он спросит почему. И что я отвечу? Рассказывать о ситуации, в которой я оказалась, ему нельзя. Чего доброго надумает мне помочь, тогда Рейнолд искалечит и его жизнь. У этого гада повсюду связи, кругом влиятельные знакомые, «нужные» люди. Нет-нет, пусть лучше посчитает меня странной, невежливой, сумасшедшей, но я не допущу, чтобы пострадал и Алан. Весь этот месяц не буду отвечать на телефонные звонки, реагировать на звонки в дверь, в галерее скажу, что временно не могу проводить экскурсии.
Против своей воли она перенеслась воспоминаниями в тот день, когда впервые увидела Алана среди экскурсантов. В ее сердце с удивительной отчетливостью воскресли те поразительные ощущения, которые она испытывала, чувствуя на себе его взгляд, на ее губах на мгновение появилась улыбка.
Наша встреча — самое невероятное из всего, что когда-либо происходило со мной, подумала Энн. И, вдруг осознав, что Алан должен навеки остаться для нее в прошлом, горько расплакалась.
Алан пребывал в полной растерянности.
Вчера, в пятницу вечером, он, как они и договаривались, позвонил Энн домой и прослушал запись на автоответчике. Ее мобильный был отключен, и Алан, ни на минуту не забывавший о проблемах, которые она собиралась решить без его помощи, всерьез встревожился.
На протяжении целого часа он набирал оба ее номера, но, так и не получив ответа, наговорил на автоответчик:
— Энн, привет, это Алан. Умоляю, позвони мне при первой возможности. Я очень волнуюсь за тебя, не знаю, что и думать. Надеюсь, ты скоро отзовешься. Целую.
Прошел час, два, три, а Энн так и не объявилась. Не в состоянии думать ни о чем другом, Алан отправился к ней домой.
Когда он остановил «феррари» у многоквартирного дома, в котором жила Энн, было половина десятого. Свет в окнах ее квартиры на втором этаже не горел.
Несмотря на это, Алан все же поднялся и позвонил в дверь. Безрезультатно. Он нажал на кнопку звонка еще, еще и еще раз, но снова без толку. Тревога в его душе разрасталась с каждым мгновением, на ум одна за другой приходили пугающие мысли: вдруг кто-то шантажирует ее? домогается? мучает какими-нибудь угрозами? Что, если в данный момент она находится в опасности, нуждается в нем? А он стоит на лестничной площадке и не представляет, что делать, куда бежать…
В соседней квартире, куда он постучал после очередной попытки дозвониться до Энн по сотовому, тоже никого не оказалось. В подъезде вообще не было слышно ни звука, и создавалось впечатление, что все жильцы дома уже легли спать в столь ранний для выходного дня час. Или разошлись по гостям, театрам и ресторанам.
Алан в глубокой задумчивости вышел из подъезда и решил с часок посидеть в машине, чтобы, если Энн куда-то ушла, дождаться ее возвращения. Он пробыл здесь не час, а целых три часа, но она так и не появилась, а в окнах ее квартиры так и не зажегся свет. Когда жильцы с первого этажа, заподозрив неладное, стали с опаской поглядывать из окон на его «феррари», Алан завел мотор и отправился домой.
На автоответчике в гостиной мигала лампочка. Кто-то звонил в его отсутствие. Подскочив к аппарату и нажав на кнопку воспроизведения с молниеносной скоростью, Алан смачно выругался, услышав вместо мелодичного голоса Энн баритон Питера:
