— Понятно, — спокойно произнесла Элен. — Так что же мешает тебе рассказать ей о своих чувствах?
— Ее поклонники. Она, наверное, слышит признания в любви по десять раз в день. Из чего я заключаю, что такое же впечатление она производит на каждого мужчину, которого она встречает.
— Согласна, у нее масса обаяния. Похоже, что Чарльз Уэксфорд тоже очарован ею.
— Я это уже заметил.
— А ты не думаешь, что к тебе она испытывает более глубокие чувства?
Сидни вспомнил о синяках на ногах Джесси.
— Раньше я думал, что нет. Теперь я не знаю. Я совершенно не понимаю, что происходит в этом маленькой рыжей головке.
Не сказав ни слова, Элен развернула лошадь и поехала обратно к ранчо. Сидни не стал возражать.
— В каком-то смысле Джесси и Чарльз отлично подходят друг другу, — деликатно сказала Элен. Но эти слова словно острый кинжал пронзили его сердце.
— Что ты хочешь сказать? — сухо спросил Сидни.
— У них схожие характеры — оба очень импульсивные, чрезвычайно общительные, неимоверно деятельные.
— Это правда, — огрызнулся он.
— Как такая девушка сможет здесь выжить, Сидни?
— Не знаю.
— Я думаю, ей надоест. Она захочет, чтобы ты развлекал ее.
Он-то знал наверняка, каким образом будет развлекать Джесси Хуберт, если ей все надоест, — на своей большой кровати.
— Этого недостаточно, — заметила Элен.
— Чего?
— Ну, того самого, — понимающе улыбнулась она.
— Я знаю.
— Необходимо, чтобы два человека, которые находят друг друга привлекательными, обладали схожими характерами, имели одинаковые вкусы и привычки — нужна духовная основа.
А вот этого как раз не было. Точнее, вообще ничего не было. Ничего, кроме сладкого трепета перед ожиданием чего-то большего. Кроме чего-то неуловимого, что заставляет человеческое сердце биться быстрее, а мысли путаться. Того необъяснимого, что дает о себе знать каждый день, каждую ночь, каждую секунду.
Но всего этого было недостаточно, если она не разделяла его чувства. Он с удивлением отметил, какое же ему удалось проявить терпение. Он был однолюбом и нуждался в ком-то, кто исповедовал те же нравственные принципы, что и он сам. Ему не нужна женщина, которая утром целуется с одним мужчиной, а вечером пьет шампанское с другим.
— С таким сердитым взглядом ты подойдешь на роль Гринча в Рождественской сказке, — поддела его Элен.
— Давай наперегонки до загона, — с вызовом отозвался Сидни, пришпоривая лошадь.
Элен легко обогнала его.
Когда он добрался до загонов, она уже разворачивала лошадь.
В дружеском молчании они соскочили с лошадей и расседлали их.
— Не хочешь кофе или чего-нибудь покрепче? — спросила Элен.
— Нет, спасибо, не сегодня.
Она долго стояла, глядя на него.
— Если ничего не получится у тебя и… ладно, как ты думаешь, у нас с тобой может быть шанс?
Последнее время Сидни часто чувствовал себя одиноким. До Джесси такого не было, но с тех пор как она приехала, его постоянно терзала мысль об одиночестве.
Возможность провести остаток жизни одному в пустом доме, за пустым обеденным столом, в пустой и холодной постели пугала его.
Но если он не свяжет свою жизнь с Джесси, может быть, он найдет свое счастье с Элен? Ему многое нравилось в этой женщине: ее спокойствие, ее постоянство, ее зрелость. К тому же по многим причинам общество Элен лучше одиночества.
— Не знаю, что и сказать, — тихо признался Сидни.
Элен печально улыбнулась, и он заметил боль в ее глазах.
— Тебе не нужно ничего говорить прямо сейчас. Я не требую немедленного ответа. Просто подумай об этом.
— Хорошо.
— Сидни, обними меня. Только на минутку.
Сидни притянул ее к себе и крепко обмял.
Он ощутил прекрасное братское чувство заботы и глубокой привязанности к Элен. Однако он был абсолютно уверен, что это не было чувством мужчины к женщине, предложившей ему себя. И он знал, что она понимала это.
Наконец Элен отстранилась, заправила капризно выбившуюся прядь своих аккуратно уложенных волос за ухо.
— Ну, ладно. Спокойной ночи, Сидни.
Она повернулась и быстро пошла к большому дому. До его слуха донеслось приглушенное рыдание.
Господи, всего лишь месяц назад его жизнь казалась так благословенно проста. Но теперь он был уверен, что не сможет вернуться к прежнему образу жизни.
— Джесси, пожалуйста, остановись, — взмолился Чарльз. — Прекрати. У меня уже все болит от смеха.
Джесси, Чарльз и несколько гостей готовились к соревнованиям родео, завершающего эту неделю отдыха, до которого осталось два дня.
— Ладно, — отозвалась девушка, слезая с распиленной бочки, которую ковбои наспех соорудили для нее. — На сегодня хватит. Встретимся за ланчем.
— Я помогу тебе отнести снаряжение.
— Все в порядке, Чарльз, я сама справлюсь.
— А тебе не приходит в голову, что я просто хочу побыть с тобой наедине? — Он игриво щелкнул ее по носу.
Джесси отодвинулась от него, и он нахмурился.
— Джесси, я больше тебе не нравлюсь?
— Конечно же, ты мне нравишься, — сказала она.
— Я не могу поверить, что мне так весело, — сообщил ей Чарльз. — Прежде я бы никогда не поверил, что здесь, в этой глуши, можно так развлекаться.
Она прикусила губу.
— Тогда зачем ты решил устроить здесь гостевое ранчо, если в действительности не верил, что в этой, как ты говоришь, глуши можно получить удовольствие?
— И ты меня об этом спрашиваешь?
— Я первая задала вопрос.
— Ну, хорошо, Джесси, хочешь правду? — Он остановился, скрестил руки на груди и посмотрел на нее.
— Да, хочу.
— Отлично. Так вот, я устроил гостевое ранчо, потому что в качестве его организатора я мог пригласить тебя.
— Что?
— Я хотел побыть наедине с тобой. Но поскольку ты так очаровательно старомодна, я не мог даже надеяться, что ты когда-нибудь согласишься провести со мной отпуск или еще что-нибудь в этом роде.
— Чарльз, это довольно оригинальный способ узнать девушку получше.
— Может быть, для любой другой девушки это так и есть, — тихо произнес он, — но не для тебя. Я хотел иметь возможность узнать тебя не поверхностно. Я хочу узнать тебя намного лучше.
— Мы опаздываем на ланч, — попыталась уйти от разговора Джесси.
— Подожди, Джесси, мне нужно тебе кое-что сказать. Точнее, мне нужно показать тебе кое-что. И кое о чем тебя спросить.
— Разве ты не умираешь с голоду?
— Да, — сказал он, схватив ее за запястье и ставя перед собой. — Вот от чего я умираю с голоду. — Он поцеловал ее в губы. — И вот от чего. — Он поцеловал ее за ушами. — И вот еще. — Он поцеловал ее в шею.
