Дальше статья повествовала о деталях новой технологии, включая достижения на корейских заводах и фотографию Антона, выступающего на собрании в «Ритце».
Эми положила газету на пол и уставилась на пляшущие языки пламени. Ее сердце все еще напряженно билось. Значит, события развивались не так, как она предвидела. С момента отъезда из Лондона, она боялась читать газеты, рано или поздно они объявят о помолвке Антона с леди Кэррон.
Однако события развивались иначе. Заседание акционеров проходило бурно и отличалось яростной полемикой, и, какие бы ловушки ни расставляла Лавиния, Антон не собирался сдавать позиции.
Теперь Лавиния во Франции, Антон в Гонконге, а она здесь, в Нортгемптоншире. Их жизни по роковой случайности пересеклись однажды, а затем снова разошлись в стороны.
Эми устало поднялась и пошла в кухню. Она бы многое дала, чтобы видеть выступление Лавинии на собрании. Конференция, которая должна была стать ее триумфом, обернулась для нее Ватерлоо.
А выступление Антона? Как жаль, что она никогда его не увидит. Она сделала множество ошибок в отношении этого человека, решив, что он будет руководствоваться выгодой, как другие представители сильного пола.
Не такой он мужчина.
Эми занялась обедом, но в мозгу постоянно являлись яркие волшебные образы — образы Антона, которые до сих пор она держала под замком. Вот он занимается с ней любовью, вдыхает в нее жизнь, как свежий ветер вдыхает жизнь в паруса после штиля, вот он заставляет ее смеяться до изнеможения, а вот мир и спокойствие, которые она чувствует, стоя рядом с ним в старом храме на острове во Вьетнаме.
Ее сердце обливалось слезами, пока она раскладывала еду по тарелкам. Она сидела напротив и смотрела, как ест дядя, будучи не в силах сама притронуться к еде. Дядя Джефри не спросил, почему Джеми-Ли не осталась на обед, так же как он не спросил о причинах ее приезда.
* * *
Таков был его выбор. Джефри никогда не спрашивал прямо о причинах ее бегства из Лондона в Гонконг. Возможно, потому что он не доводился ей родным отцом, он никогда не брал на себя ответственность обсуждать ее частную жизнь. Но когда ей необходимо было убежище, он без вопросов открывал перед Эми двери.
Она чувствовала, что Джефри всегда знал больше, чем говорил, но никогда не досаждал расспросами. Однажды она сама раскроет ему свои секреты, но не сегодня, не сейчас.
Снег перестал падать, и солнце робко проглянуло сквозь светлые облака, поэтому после обеда она решила пойти в лес на прогулку. Еще в детстве лес всегда служил ей убежищем и местом для раздумий.
Стоял ранний январь, почти год прошел, как жизнь связала ее с Антоном Зеллом.
День выдался необычным, нужно было многое обдумать. Дважды ее ожидания не оправдались, люди вели себя иначе, чем она предсказывала.
Она никогда не думала, что кто-нибудь из ее кузин будет чувствовать вину по поводу их детских ссор и что Джеми-Ли со слезами на глазах попросит прощения.
А новости о собрании вообще повергли ее в шок. Эми знала, что Лавиния видела себя супругой Антона и могла себе представить те титанические усилии, которые эта дама прилагала, чтобы достичь своей цели. Правда, что именно произошло в отеле «Ритц» после ее ухода, когда Антон и Лавиния рука об руку прошли в зал Марии Антуанетты, она никогда не узнает.
Однако теперь статья в газете дала ей возможность окончательно понять Антона, как слезы вины в глазах Джеми-Ли помогли ей закрыть несчастливую страницу прошлого. То, что она узнала причины ненависти своих двоюродных сестер, помогло Эми разобраться и в себе.
Она всегда стремилась стать лидером: требовательная ко всем, лучшая во всем. Возможно, она сама относилась к сестрам нетерпимо, и они платили ей той же монетой.
Но куда завело ее неумолимое стремление превосходить всех? Два неудачных романа, любовь к работодателям и развеянные мечты.
Едва ли это можно назвать профессиональным триумфом, о котором упоминала Джеми-Ли.
Больно и горько видеть себя глазами Антона — женщина, у которой есть привычка спать с начальством и которая лжет о своих прошлых отношениях и прикрывается плащом лицемерия.
Посреди леса находился пруд; небольшой ручей, бежавший с холма, питал его свежей водой. Сейчас в некоторых местах пруд затянулся ледяной коркой, но в самом центре отливал глубокой бирюзой. Солнце село низко и превратилось в красный диск, зависший над водой.
Эми села на валун и смотрела в аквамариновую глубину пруда. В самом сердце леса царила тишина, ни зверь не пробежит, ни ветер не подует. Эми показалось, что после шума, скорости и мелькания красок она наконец-то достигла оси своей жизни, центра, вокруг которого все вращается.
В этом тихом месте в молчании она поняла, что отступление — не выход из положения. Она не уступит.
Не такая она женщина.
Эми молилась, чтобы небеса ниспослали ей силы вернуться к Антону, найти его и рассказать правду о себе. И что бы он ни решил, какой бы выбор ни сделал, она скажет, что любит его искренне и глубоко и никогда не полюбит другого.
Она вернется в Гонконг и снова посмотрит ему в глаза. Возможно, он и отвергнет ее, и тогда она со смирением примет боль, но не поражение. Она любит его.
Тишину нарушил отдаленный звук, словно хрустнула ветка. Эми открыла глаза. Разве она не одна в лесу? Мимо серебристых стволов шел высокий мужчина. Походка, фигура были так болезненно знакомы, что сердце подпрыгнуло и застряло где-то в горле.
Антон вступил на берег, на фоне снежного леса его глаза светились невероятным синим цветом, цветом тропического моря.
— У нас почти юбилей, — крикнул он.
— Как ты нашел меня? — прошептала Эми.
— Я шел по твоим следам в снегу, — ответил он. — Они тут единственные. Как и твои шаги в моем сердце, любимая. Можешь ли ты простить меня?
— О, Антон, — выдохнула она и протянула к нему руки.
Как чудесно снова оказаться в сильных объятиях! Эми подняла к нему счастливое лицо, отдаваясь его теплым поцелуям с восторгом и наслаждением.
— Пожалуйста, скажи, что ты даешь мне еще один шанс, — умолял он, сжимая Эми в объятиях сильнее и сильнее. — Любимая моя, пожалуйста, скажи, что прощаешь меня за то, что был таким глупцом.
— Мы оба вели себя глупо.
Их поцелуй, должно быть, длился вечность, и снова мир замер. Антон опять заглянул ей в глаза.
— Ты величайшая драгоценность в моей жизни. Сможешь ли простить меня за те ужасные слова?
— Если ты скажешь, что не веришь в то, что сказала обо мне Лавиния!
— Ни в единое слово. Я не спал всю ночь, когда ты уехала, просто лежал и думал, думал и понял, что невозможно, чтобы моя Эми — Эми, которую я люблю больше жизни, поступила так некрасиво. А на собрании меня осенило, каким дураком я был. Я сожалею, что искал тебя так долго, ты спряталась очень хорошо. После собрания мне пришлось поехать в Гонконг для урегулирования проблем с Лавинией. Я вернулся лишь прошлой ночью. Ты знаешь о выкупе акций? Она кивнула.
