Из кухни с бокалом красного вина в руке вышла Руби.
Он улыбнулся и похлопал рукой рядом с собой. Ее глаза сверкнули. Она отпила вина, поставила бокал на кофейный столик.
Обнимать его казалось самым естественным делом на свете. Сколько времени они вместе — неделю? Прошла целая неделя после того, как она сама приехала к нему. Она не собиралась менять свои правила… сделала исключение только для него… на время съемок.
Со всем можно смириться, особенно когда она его целует. Когда Руби его целовала, Дев мог думать только о ней.
Но когда она уходила — а она никогда не оставалась у него на ночь, — он начинал думать.
Она уезжала к себе около полуночи. По словам Руби, иногда ей приходится подвозить на площадку кое-кого из съемочной группы. Вполне благовидный предлог, пусть и надуманный. Она держалась легко и просто. Она не хотела просыпаться вместе с ним, завтракать в постели, беседовать, делиться самыми сокровенными мыслями… Их отношения ничего подобного не подразумевает. Они оба взрослые люди.
Догадывалась ли она, что его по-прежнему мучает бессонница? Иногда ему казалось, что да. Руби озабоченно смотрела на него, и Дев боялся ее вопросов.
Но она молчала.
Слухи о нем постепенно сошли на нет. Дев ничего не делал для того, чтобы возбуждать их, — если не считать одного раза, он всегда являлся на площадку вовремя, ни разу никого не подвел. В съемочной группе Дева Купера готовы были носить на руках. И по-прежнему о них никто ничего не подозревал. Руби боялась: если их связь откроется, в Люсивилль нахлынут папарацци и будут охотиться на них с Девом. Правда, застать их вместе трудно, ведь они встречаются только в его коттедже. Благодаря Грейму рядом с коттеджем не было ни одной чужой машины. И все же Руби беспокоилась. И не только из-за того, что она снова станет поводом для сплетен. Она боялась за Дева.
Пора уходить… Она лежала, свернувшись калачиком, на его диване, прислонившись спиной к груди Дева. Их обоих укрывало теплое одеяло. Раньше они смотрели старый мюзикл с Дэнни Кеем…
Хотя лежащий рядом Дев дышал ровно, она знала, что он не спит. Руби всегда засыпала без труда, а Дев — нет. Кроме того утра в пентхаусе, она ни разу не видела его спящим.
Наверное, у него бессонница. Вечером, после того, как он снимал грим, заметно, какое у него усталое, осунувшееся лицо и какие красные глаза. Руби нашла у него в ванной снотворное, но понятия не имела, принимает он таблетки или нет. Она не спрашивала. Она вообще ни о чем его не спрашивала.
Она догадывалась, что с ним творится, особенно после того, что он рассказал ей на пляже. Все слухи о нем оказались ложными. Скорее всего, Дев просто еще не смирился со смертью отца и со своим горем. Вот почему он так похудел, вот почему плохо спит, вот откуда грусть во взгляде. Но она могла лишь догадываться. Она много раз хотела спросить его. Как сейчас, лежа с ним рядом на диване. Но захочется ли ему откровенничать с ней?
Нет.
Тогда, на пляже, просто все так сложилось. Наверное, ему тоже так показалось.
Руби пожала плечами. Им предстоит пробыть вместе всего несколько недель. Какой смысл?
Она повернулась к нему и поцеловала его на прощание.
И, как всегда, поехала домой, в свою холодную, одинокую постель.
Она внушала себе, что поступает правильно.
Руби проснулась, как от толчка, и не сразу поняла, где она находится.
Она у Дева!
Проспала… Сумка брошена на полу в прихожей… Она приподнялась на локтях, собираясь посмотреть, который час. Будильник стоял на тумбочке, со стороны Дева.
Но Дева рядом не оказалось.
Она выбралась из кровати, завернувшись в простыню, и посмотрела на экран телефона. Двадцать минут четвертого. Уже поздно возвращаться к себе.
Она поняла, что ей все равно.
Из-под двери ванной выбивалась узкая полоска света.
— Дев!
Он не ответил. Руби замоталась в простыню, усмехаясь внезапному приступу скромности. Дев много раз видел ее голой. И все же ей почему-то не хотелось расхаживать по его дому нагишом.
Она тихонько постучала в дверь, и та открылась.
Дев сидел на крышке унитаза в одних трусах, закрыв голову руками. Услышав скрип двери, вскинул голову, провел рукой по волосам. Вид у него был… ужасный. Таким она его еще не видела. Тени под глазами казались синяками, а сами глаза налились кровью. Руби поняла, что он измучен до предела.
Раньше она заставляла себя не обращать внимания. Не желала знать ничего лишнего… ничего такого, что выбивалось бы за рамки ее представлений. Но сейчас дело серьезное.
— Ах, Дев…
Она подбежала к нему, положила руки ему на плечи. Неуклюже присела рядом. Что же делать?
— Все в порядке, — злобно буркнул он, сбрасывая ее руки.
Она чуть не упала, но не ушла.
— Ничего подобного! — ответила она.
— Я плохо сплю, вот и все, — буркнул он, отворачиваясь.
Руби покосилась на раковину. На бортике лежал почти пустой лоток с таблетками.
— Ты слишком долго их принимаешь… — начала она.
Он резко выпрямился:
— Знаю! — Он смотрел на себя в зеркало чуть ли не с ненавистью.
Руби тоже встала, но к нему не подошла.
— Без них я не могу заснуть.
— Ясно.
Он посмотрел на нее:
— Если я не буду принимать снотворное, то не смогу спать. А если не буду спать, я не смогу…
Играть.
Он разжал кулак. Руби увидела у него на ладони две таблетки.
Давно ли он смотрит на них?
Дев бросил таблетки в рот, запил водой из-под крана…
Внутренний голос требовал, чтобы она ушла.
Руби сама решила, что не хочет никаких осложнений. Они весело проведут время… и все.
До сих пор ничего подобного с ней не происходило.
— Уйди, пожалуйста, — попросил он, встретившись с ней глазами в зеркале.
Она кивнула, машинально подчинилась. Но совсем не ушла. Не стала возвращаться в свой номер. Руби вернулась в постель.
Она не знала, что делать, как ему помочь.
Знала одно: сегодня она не уйдет.
После того как Руби вышла, Дев еще долго сидел в ванной, ожидая, пока вихрь мыслей в голове замедлится.
Он знал, что она не собиралась у него оставаться, но, когда нечаянно заснула, он, как ни странно, обрадовался. Вот дурак!
Какая разница? Съемки заканчиваются через две недели, а потом он вернется в Лос-Анджелес. А Руби… Он даже не знал. В их отношениях нет ничего прочного. И все же он решил попробовать… Попробовал заснуть, как нормальный человек. Рядом с Руби.
Как и следовало ожидать, сон не шел к нему. Но сегодня ему особенно не хотелось принимать таблетки. Он решил, что сегодня все будет по-другому. Почему?
