Разумеется, Брюс не выдержал паузы. Со сдавленным рыком обнял молодую женщину ногами и рывком притянул к себе, так что она едва не упала, и сорвал эфемерный лоскуток трусиков.
— Садись ко мне на колени, — надтреснутым голосом скомандовал Брюс, и она повиновалась.
Тогда он начал с жаром целовать ее грудь, лаская губами и языком нежные соски, отчего те мгновенно затвердели и отчаянно заныли в сладком предвкушении. Сама не сознавая, что делает, Маргарет принялась покачиваться, все плотнее прижимаясь лоном к его твердой плоти. Еще мгновение, и…
Почувствовав ее состояние, Брюс вдруг резко отстранил Маргарет.
— На мне слишком много одежды…
Никогда раньше он, не испытывал такого дикого возбуждения, что разум отказывал ему и сохранить остатки контроля и самообладания предоставлялось немыслимо трудным. На то, чтобы раздеться, у него ушло несколько секунд.
На сей раз у них не было времени для прелюдии соблазнения. Их горячие тела жадно тянулись друг к другу, желая скорее слиться воедино, стать одним целым. Брюс усадил Маргарет сверху, плотно притиснув ее бедра к напряженному древку своего желания, и с коротким стоном вошел в нее. Его мощное тело содрогнулось, когда прекрасная наездница начала свою необузданную скачку. Она все увеличивала темп, покачиваясь и изгибаясь так, чтобы он мог на миг коснуться губами нежных холмиков ее грудей. Не выдержав искушения, Брюс протянул руку, поймал мягкую розовую цель и жадно припал к ней ртом.
Для Маргарет это было уже слишком, она не могла ясно осознать, что с ней происходит. Закрыв глаза и судорожно вцепившись в Брюса, она полностью отдалась надвигающемуся экстазу, несущему ее сквозь время и пространство, поднимающему все выше и выше к пикам блаженства…
Маргарет не знала, как долго продолжалось это восхитительное путешествие, лишь чувствовала, что ее спутник ни на миг не отстает от нее. И когда последние волны страсти оставили ее тело, она обессиленно поникла…
— Надеюсь, ты не очень устала?
Хриплый голос звучал прямо над ее ухом. Она приоткрыла глаза и затуманенным взором уставилась на говорящего. По легкому изгибу его рта Маргарет догадалась, что Брюс старается подавить улыбку, и слабо улыбнулась в ответ.
— Можешь проверить. — Ее голос звучал так же хрипло, как и голос Брюса.
— Думается, на этот раз стоит найти более традиционное место. Не волнуйся, кровать у меня достаточных размеров, — многообещающе заявил он, вскочил на ноги и помог подняться ей.
Сплетя руки и не отводя глаз друг от друга, они добрались до спальни и рухнули на кровать.
И кровать, и все убранство спальни, выдержанное в темно-зеленых тонах, было подчеркнуто мужским и при этом не оставляло сомнений в чувственном характере владельца. А даже возникни у молодой женщины сомнения, последующие два часа с легкостью развеяли бы их. Брюс, казалось, задался целью показать Маргарет, насколько необыкновенным любовником он может быть. На смену неистовой ярости первого порыва пришло томительно медленное, безумно эротическое изучение тел друг друга. Долгий пластичный танец, пологая тропинка, выводившая путников на те же вершины, но другим, более живописным маршрутом…
Когда все закончилось, Маргарет вытянулась на мягких простынях рядом с Брюсом и заглянула ему в лицо.
— Наверное, мне стоит вернуться в отель, — неуверенно пробормотала она.
Он, тихо рассмеявшись, провел рукой по ее спутанным волосам.
— Не представляю зачем.
Маргарет силилась вспомнить что-то очень важное, но все ее попытки не увенчались успехом.
— Ты же знаешь, мне невыносима даже мысль о твоей зависимости от прошлого. — Сейчас голос Брюса звучал на редкость серьезно.
— Теперь… все изменилось.
— Тогда расскажи мне о нем. Что было не так?
— Да все, все, с самого начала. Длинная и скучная история. И никому не интересная.
— У нас уйма времени, — настаивал Брюс, надеясь хоть одним глазком заглянуть в ту часть ее прошлого, от которого у него зубы сжимались в бессильной ярости.
— Хочешь сказать, что больше не собираешься… удовлетворять свои желания, а? — поддразнивающе спросила Маргарет, чтобы слегка снять напряженность.
Уловка сработала: Брюс улыбнулся.
— Я уже не подросток, так что секс может подождать. — Он намерен был узнать правду. Не государственную же тайну он выпытывает!
И Маргарет начала повествование в своем прошлом. Рассказала о детстве, о том, как помогала матери-швее хоть как-то сводить концы с концами. Вначале была просто на подхвате у нее: подшивала подолы, обрабатывала швы. Но вскоре выяснилось, что у нее отличный вкус и превосходная фантазия, поэтому Маргарет понемногу принялась придумывать наряды, и щеголять в ее изделиях захотели местные модницы. Маргарет стала мечтать о профессиональном образовании, даже поступила в колледж, окончив школу.
Но не доучилась. Мама не отличалась хорошим здоровьем. И Маргарет стала трудиться не покладая рук, не позволяя себе даже думать о продолжении образования. Впрочем, успех пришел к ней и так. Модели молодой портнихи заметили, их стали закупать для салонов, и она смогла нанять помощников. Так что к рождению Кэтти Маргарет уже была владелицей небольшой, но довольно преуспевающей фирмы. К сожалению, ее мать умерла, так и не успев увидеть внучку, однако порадоваться удачливости дочери ей довелось.
Макса Маргарет встретила на какой-то вечеринке, когда ее звезда только начинала подниматься на небосводе модельного бизнеса и голову ей пьянила радость успеха. Молоденькая, доверчивая, она не распознала сноба и зазнайку, скрывающегося за безупречными манерами и внешним лоском.
— Когда мы уже довольно долго встречались, я как-то к слову рассказала ему о моих родителях и о детстве в Олбани. Макс пришел в ужас. Нет, — честно добавила Маргарет, — я не утверждаю, что именно это было причиной трещины в наших отношениях, но точно не укрепило их. Ему не нужны были никакие яркие звезды с сомнительным происхождением и карьерой самоучки. Собственно говоря, как оказалось, ему вообще были не нужны звезды. Вскоре после нашего разрыва он женился на ничем не примечательной девушке из богатой добропорядочной семьи. Что разительно отличало ее от меня. Ну а моя беременность стала последней каплей. Сначала Макс еще пытался сохранить хорошую мину при плохой игре, но вскоре начал недвусмысленно намекать, что беременность — это исключительно моя вина и он не собирается нести за нее никакой ответственности. Когда родилась Кэтти, он время от времени навещал ее, а потом перестал. Думаю, проблемы со здоровьем дочери оказались для него непосильной ношей. — Маргарет выдавила слабую улыбку. — Вот и все мое прошлое, дальше мне придется рассказать уже только о тебе.
