— Я хочу поскорее забыть эту ночь, — торопливо промолвила она. Я не хочу терять тебя. Не хочу стать одной из твоих бывших любовниц.
— Хочешь притвориться, что ничего не было? Заткнуть уши? Как с Саймоном и Лайзой?
Клеменси вздрогнула и отвернулась, чтобы не дать Джошуа увидеть ее лицо.
— Извини. — Харрингтон положил руку на ее плечо. — Это было непростительно. — Он медленно повернул Клеменси лицом к себе. — Клеменси, ты не можешь заставить время двинуться вспять. — Джошуа не сводил глаз с ее губ. — Я тоже не могу, — пробормотал он. — Да и не хочу, черт побери! — Рука, лежавшая на ее плече, напряглась.
— Я не хочу ничего не значащей, случайной интрижки с тобой. — Клеменси рывком освободилась. Достаточно было одного его прикосновения, чтобы ощутить ответ собственного тела и потерять решимость. — Не хочу каждое утро убегать из твоей постели, боясь близнецов.
— Так вот почему… — Он нахмурился. — Проклятие, Клеменси, а я, по-твоему, хочу этого?
— Я не знаю, чего ты хочешь, — устало ответила она. — Я понятия не имею, о чем ты думаешь. И что чувствуешь.
— Хочешь, чтобы я сказал, что люблю тебя?
Застигнутая врасплох его прямотой, она инстинктивно опустила глаза и густо покраснела.
— Не могу, — спокойно промолвил Джошуа. — Не могу обещать тебе любовь до гробовой доски и не требую того же от тебя. Этой ошибки я больше не допущу никогда. — На его челюсти снова забился мускул, а потом вдруг успокоился. — Мне хорошо с тобой. И не только в постели. Хотя это немалый плюс.
Клеменси не смогла ответить на его улыбку. А что будет, когда она начнет надоедать ему? Когда ее физическая привлекательность увянет?
— Ты дорога мне. Я никогда не заставлю тебя страдать, — мягко сказал он.
Нет, заставит. Это неизбежно. Уже заставил. Клеменси медленно подняла глаза. Она любит его, но как сильно? Достаточно, чтобы рискнуть? Довольствоваться малым, зная, что завтра можно лишиться и этого? Бросить карьеру?
— Клеменси… — негромко поторопил он.
— Все это из области фантастики, — ровно ответила она. — Мне только что сообщили, что собеседование прошло успешно.
— Понял. — Его глаза тут же стали чужими и бесстрастными. — Поздравляю.
— Спасибо. — О господи, с чем поздравлять? Джошуа и в голову не приходит, что она может не принять этот пост. Настолько не приходит, что он палец о палец не ударит, чтобы отговорить ее.
— Когда приступаешь? — Он шагнул к дверям, окончательно овладев собой.
— Через две недели лечу в Париж. — Скажи хотя бы, что будешь скучать по мне! Клеменси вышла за ним в коридор. — А потом в Милан и в Австралию.
От недавней радости не осталось и следа. Не было сил даже на то, чтобы изобразить фальшивый энтузиазм.
— Я хочу, чтобы мы по-прежнему оставались друзьями! — выпалила Клеменси, несчастными глазами глядя на остановившегося у порога Джошуа.
— Мы никогда ими не были, — негромко ответил он.
— Нет. — Их всегда физически влекло друг к другу. И прошлой ночью случилось неизбежное.
— Желаю удачи. — Он бережно прикоснулся к ее лицу. — Береги себя, ладно?
— И ты тоже. — Казалось, они попрощались навсегда. Что было смешно, учитывая их соседство. Она непременно увидит его, когда вернется домой. Столкнется в деревенском магазине. Помашет рукой, увидев за забором сада.
Клеменси смотрела вслед шедшему по тропинке Джошуа, и у нее сжималось горло. Он сказал «прощай» тому немногому, что было у них общего, как и она, зная, что отныне все будет по-другому. Ничто не вернется. Все останется в прошлом. Он уходит из ее жизни.
А она позволяет ему сделать это.
— Клеменси, пойдешь на ланч? Уже почти два часа.
В кабинет вошла одна из ее коллег, и Клеменси подняла глаза. Она не знала, что уже так поздно.
— Я хотела закончить отчет, — пробормотала она.
— Принести тебе сандвич из буфета? С яйцами и майонезом?
Клеменси побелела. При воспоминании о том, что было, когда она попыталась позавтракать, желудок взбунтовался.
— Нет, спасибо, — поспешно сказала она.
— Ты ужасно выглядишь. Даже хуже, чем утром. — Женщина сочувственно посмотрела на осунувшееся лицо Клеменси.
— Меня немного тошнит, — призналась она.
— Надеюсь, ты не заболеешь до того, как приступишь к новой работе.
— Наверно, я просто устала. — Прошлая неделя была тяжелой, да и эта складывалась немногим легче. Передать дела преемнице. Собраться. Договориться со знакомой парой, что они раз в неделю будут приходить убирать коттедж и присматривать за садом. В прошлую пятницу она ездила в Лондон на встречу с бригадой аудиторов, которая вернулась из трехнедельной командировки в Женеву. Уик-энд провела с родителями. В субботу она снова переночует у них, а в воскресенье улетит в Париж с новыми коллегами.
Но усталостью она обязана скорее бессонным ночам, чем заполненным суетой дням, с несчастным видом признала Клеменси. Днем еще можно было не думать о Джошуа, а вот ночью мысли вырывались наружу. Перед глазами стояло его лицо, в мозгу вертелись воспоминания о времени, проведенном вместе, отрывки разговоров… Она лежала, уставившись в темноту.
С тех пор, как она смотрела вслед Джошуа, уходившему из ее жизни, прошло почти две недели. Двенадцать долгих дней, если быть точной. Несмотря на близкое соседство, она видела Джошуа лишь однажды, когда их машины столкнулись в переулке. Впрочем, увидела она лишь приветственно помахавшую руку и два детских личика в заднем стекле.
Однажды вечером она набралась смелости позвонить и узнать, как себя чувствует Джейми. Неизвестно, что было сильнее — искренний интерес к здоровью мальчика или тоскливое желание снова услышать этот низкий грудной голос. Однако к телефону подошла Мэри Харрингтон, которая дружески заверила ее, что Джейми полностью оправился, и пообещала передать сыну, когда тот вернется, что звонила Клеменси. Однако он не позвонил. По крайней мере, когда она была дома.
Но, с другой стороны, домой она в последние дни приезжала только ночевать, каждый вечер возвращалась поздно, когда близнецы уже спали.
— Я буду скучать по тебе, Клем. И все остальные тоже.
Клеменси вздрогнула, поняв, что на несколько секунд совершенно забыла о присутствующей в кабинете женщине.
— Время от времени я буду возвращаться.
— Но ты уже будешь не в нашем отделе. Это совсем не то.
— Не то, — грустно согласилась Клеменси, поняв, что тоже будет тосковать по коллегам, с которыми проработала четыре с половиной года. — Но сегодня лить слезы я не буду, — пошутила она. — Приберегу их на завтра. — Завтра… Последний день в этом отделе. — Впрочем, ты и сама здесь надолго не задержишься, — улыбнулась она, смерив взглядом светловолосую подругу.
