– Может быть, ты и прав, – нехотя согласилась Беатрис. – Я очень благодарна тебе за то, что ты предложил мне свою помощь. Но за время работы с Пирсоном моя фирма сильно развилась. Мне будет мало того, что ты можешь предложить, даже если ты будешь работать только со мной.
– Вы уже переключились со свадеб?
– Сейчас мы оформляем все, кроме похорон.
– А настроение у тебя как раз такое, чтобы оформлять чей-то последний путь.
– Стэнли, тебе не говорили, что у тебя странное чувство юмора? – Беатрис была возмущена и потрясена его неуместной шуткой.
– Прости, мой юмор действительно понимают не многие. Все, что я могу тебе сейчас посоветовать – свернуться и потихоньку работать со мной. Остальные увидят, что я, несмотря на общение с бывшей миссис Пирсон, еще жив, и присоединятся к нам.
– Спасибо тебе, Стэнли! – поблагодарила Беатрис. – Кажется, после всей этой истории у меня отказывают мозги! В голове что-то есть, а толку – ноль!
– Тебе нужно просто отдохнуть, – посоветовал Стэнли. – Ты и раньше слишком много работала, а тут все это на тебя свалилось!
– Ты отличный друг, Стэнли!
– Не смущай меня, женщина, ибо могу я возгордиться, а это грех! – Стэнли все же не оставил попыток рассмешить ее. – Нам пора прощаться. Пришлешь мне заказ как можно быстрее. И, Беатрис, мне жаль, что у вас ничего не вышло. Вы были отличной парой.
Очень жаль.
– Не надо, Стэнли, – попросила Беатрис, с трудом сдерживая слезы. – Я надеюсь, что еще не поздно все исправить.
– Если ты чего-то очень хочешь, то всегда добиваешься! Удачи! – Стэнли повесил трубку.
Беатрис с грустью слушала короткие гудки.
Она совсем не была так уверена в себе!
Она никак не могла взять себя в руки. Ее мысли постоянно возвращались к Шейну. Она вспоминала то их первую встречу, то прогулку на яхте, то последний разговор, когда Шейн отказался верить в ее невиновность.
И зачем я раньше так себя вела? – укоряла каждые пять минут себя Беатрис. Если бы моя репутация была безупречной, Шейну бы и в голову не пришла мысль, что я могу ему изменить! Хоть бы Элен и Питер быстрее вернулись! Мне так одиноко сейчас и так нужна их помощь! Ну не говорить же мне о Шейне со Стэнли! Он славный парень, но есть вещи, которые ему для его же блага и спокойствия лучше не знать. В одном только Стэнли прав мне нужен отдых.
Она с грустью посмотрела на гору бумаг, накопившуюся на столе, и в очередной раз поняла, что не сможет заняться делами. Беатрис было ужасно стыдно: раньше она никогда не позволяла себе распускаться. Она всегда была идеалом для своих сотрудников: с неизменной улыбкой, аккуратно, пусть и не очень дорого одетая, безукоризненно выполняющая свою работу. Она имела полное право требовать того же от них. Но это было раньше, а что сейчас?
Вчера Беатрис с ужасом обнаружила, что к кремовому платью с открытыми плечами повязала зеленый шелковый шарфик! А уж о том, как она работала в последние дни, и думать было противно.
Кажется, меня все жалеют. А надо бы наподдать хорошенько, чтобы я сразу же выкинула из головы всякие глупости и занялась делами. Если бы я могла думать о чем-то, кроме моего неудавшегося брака, не пришлось бы отказываться от оформления дней рождений, юбилеев, корпоративных вечеринок и вновь возвращаться к свадьбам!
Но злость не помогала. Беатрис чувствовала себя настолько опустошенной, что на такие сильные чувства, как злость или ненависть, ее не хватало. Только надежда на восстановление отношений с Шейном жила в ее сердце. А для остального уже не осталось места.
Беатрис еще раз окинула обреченным взглядом свой стол и махнула рукой. Самое необходимое она уже сделала: поставщик найден. А остальным могут заняться и подчиненные. Иначе зачем они нужны?
Отдав необходимые распоряжения Энни, Беатрис отправилась домой. Прощаясь с сотрудниками, она старалась не смотреть им в глаза. Что она могла там увидеть? Осуждение, которое вполне заслужила. Или, что еще страшнее, жалость.
Дома, наоборот, заняться было совсем нечем. Беатрис ходила из комнаты в комнату и вспоминала особняк Шейна, где она уже начала чувствовать себя хозяйкой. А в своей маленькой квартирке она просто задыхалась от тоски и безысходности.
Теперь Беатрис начала понимать, почему ее мать решилась на страшный шаг. Нет, сама Беатрис ни за что не сможет добровольно расстаться с жизнью. Но годы, проведенные без Шейна, покажутся тысячелетиями.
Зачем мне свобода? Особенно такая, грустно думала Беатрис, забравшись с ногами на диван и закутавшись в теплый плед. На улице стояла ужасная жара, но она постоянно мерзла. И что мне теперь делать? Менять мужчин как перчатки? Мне не хочется видеть рядом никого, кроме Шейна. Мне и не нужен больше никто. Свобода, к которой я всегда стремилась, оказывается, не главное. Она не имеет никакой ценности, если нет любви. А ведь рядом с Шейном я была свободна. По-настоящему свободна. И дело даже не в том, что он не ограничивал меня, очень даже ограничивал!
Просто мне было легко и просто. Все было понятно: есть он, есть я и есть мы. Разве нужно что-то еще?
Ее голова раскалывалась от навязчивых мыслей о том, что могло бы быть, если бы не…
Если бы она не пошла с Лиз на вечеринку, если бы не позволила Шейну уехать без нее, если бы не была груба с ним, если бы вела другой образ жизни до знакомства с ним.
Беатрис плотнее закуталась в плед. Яркое солнце за окном раздражало ее, но сил встать и задернуть шторы не было. Беатрис не заметила, как задремала. Когда она проснулась, солнце уже зашло и за окном было темно.
Надо встать и приготовить ужин, подумала она, но не пошевелилась. А имеет ли это смысл?
Есть я не хочу… Я ничего не хочу. Только быть рядом с Шейном. Могу ли я к нему поехать?
Могу ли я надеяться, что он уже успокоился и выслушает меня? Если бы хоть кто-то подсказал мне!
Звонок в дверь заставил Беатрис буквально подскочить на месте. Она никого не ждала и была очень удивлена тому, что кто-то пришел к ней в столь поздний час.
Беатрис нехотя встала и пошла открывать.
Ее удивлению не было предела, когда она увидела на пороге Элен и Питера.
– Вы же еще две недели должны провести в Европе! – воскликнула она.
– Мы позвонили узнать, как у вас дела, и Шейн сказал, что вы расстались. Вот мы и приехали. – Элен говорила так, будто то, что они прервали свое свадебное путешествие, – совершенно нормально.
– Если ты думаешь, что тебе сейчас лучше быть одной, мы уйдем, – поспешил добавить Питер.
– Как же я рада вас видеть! – воскликнула Беатрис и впервые за все эти бесконечные дни расплакалась.
– Кажется, дело совсем плохо! Никогда не думал, что она умеет плакать, – шепотом сказал Питер жене, тревожно посматривая на Беатрис. – А еще мне кажется, что мы успели как раз вовремя.
