для своей бабушки, зная о ее страсти к таким спокойным местам.
Разговор получился непростым. Старушка, хоть и пытавшаяся выглядеть бодро, тем не менее была довольно бледной и то и дело хваталась за сердце, прикрывая глаза. Я честно рассказала все, что произошло со мной и Костей за последние месяцы. И лишь под конец своего монолога я замешкалась, не решаясь продолжить.
– Что сейчас с моим внуком? – спросила Мария Федоровна и тяжело вздохнула. Мне вдруг стало безумно жаль ее. Пожилая женщина сейчас походила на потерявшегося ребенка. В глазах страх и надежда, что все как-то само наладится и обязательно будет хорошо.
– Костя получил очень тяжелое ранение, – чуть хриплым голосом начала я, теребя в руках салфетку. – Он долгое время провел в реанимации. Потом, казалось, его состояние стало стабильным… Но он заболел.
– Господи, что ты такое говоришь? – всплеснула руками женщина.
– Его перевели в стационар… Организм был ослаблен, и Костя подхватил пневмонию. Перенес ее довольно тяжело…
– Что с ним сейчас?
– Надеюсь, скоро его выпишут, – я слабо улыбнулась Марии Федоровне, но она выглядела встревоженной.
– Бедный мой мальчик, – тихо произнесла она, опустив голову и неотрывно глядя в чашку. – У него всегда была непростая жизнь. Родители Кости были очень требовательны к нему, но он, кажется, сам этого не замечал, поскольку не знал другой жизни. Всегда старался быть первым, хорошо учиться, будто постоянно гнался за похвалой. Всегда слишком сдержанный, я бы даже сказала, скупой на эмоции. Даже и не знаю, влюблялся ли он хоть раз в жизни? Я частенько спрашивала его о личном, он утверждал, что его сердце свободно и это лучший вариант из возможных. Он был полностью погружен в работу, в этом и был смысл его жизни. Потом погибли его родители… Моя дочь с мужем. Костя взял все хлопоты на себя, я была ни на что не годна, конечно. Это стало страшным ударом для меня. А Костя был собран. Как всегда. Ни слезинки. Хотя, кто знает, возможно, наедине с самим собой он позволял эмоциям взять верх. И вот он рассказал о свадьбе.
Я невольно посмотрела на старушку, а она – на меня. Грустно улыбнулась покачала головой.
– Он сам на себя не был похож. В глазах… жизнь. Страсть. Блеск. Я видела его таким впервые в жизни, Кристина. Он много улыбался, когда рассказывал про тебя. Я понимала, что с этим браком не так все просто, ведь ты взялась будто из ниоткуда. Костя ни разу прежде не говорил о том, что встречается с девушкой, и дело идет к свадьбе. Ничего такого. А тут бац – уже дату назначил.
– Теперь вы понимаете, как все было, – вздохнула я. – Этот брак стал страшной ошибкой для нас. И чуть не убил Костю. Радует одно – Аверин крепко влип и теперь за него взялись всерьез. Там целый клубок из заказных убийств и экономических махинаций.
– Радует не только это, – перебила меня Мария Федоровна. – Я надеюсь, Костя страдает не зря. И в итоге все же найдет свое счастье.
Женщина смотрела на меня многозначительно, но я не нашла для нее нужных слов, просто кивнула и попрощалась. Верный Виктор ждал меня на улице, нарезая круги вокруг автомобиля.
Мы уже въехали в город, свернули на довольно оживленную улицу, и я заметила автомобиль Павла. Ничего удивительного, его дом совсем недалеко. Он сидел за рулем, а рядом устроилась девушка, которая последнее время везде таскалась с Авериным старшим. Она что-то щебетала, потом перегнулась к Пашке и чмокнула его в щеку, нежно провела ладонью по плечу. Его лицо оставалось бесстрастным, и только когда он заметил меня, я ясно различила растерянность в его взгляде. Он нахмурился, но продолжал смотреть на меня. А я на миг прикрыла глаза, чувствуя досаду. И только. Я очень ошибалась. Паша был похож на отца не только внешне. То же поведение, те же женщины. Разочарование и сожаление – вот все, что я испытывала к нему теперь.
Мы уже давно оставили его автомобиль позади, но мысли сами собой перескочили на Павла. Отец вывел его из-под удара, оставив разбираться с компанией, дела в которой, как оказалось, были довольно скверными. Александр вложился в закупку дорогого оборудования, которое он так и не увидел. А еще лишился весьма выгодных клиентов, что также нанесло удар по благосостоянию компании. Аверину очень нужны были деньги, так сильно нужны, что он продал меня Косте, надеясь получить его капиталы, которые действительно могли спасти компанию. Но Костя вовсе не был дураком. Руслан рассказал, что он знал о плачевном состоянии дел своего будущего тестя и вовсе не спешил вкладывать свои средства в тонущую компанию. Но исправно делал вид, что ни о чем не догадывается и готов на все условия Аверина.
– Костя знал, что Аверин копает под него, – в один из вечеров поведал Руслан, – и позволил ему довести дело до конца. Такого врага нужно держать близко. Ближе, чем некоторых друзей.
– И вот, к чему это привело, – покачала я головой. – Не стоило ему выбирать невесту из дочерей Аверина. Да и, как оказалось, я вовсе не его дочь.
– Он знал об этом, – внезапно сказал Руслан и пристально посмотрел на меня. Я опешила.
– Но как? – поразилась я.
– Мы сделали ДНК-тест. Костя за месяц до свадьбы знал, что ты не дочь Аверина. И все равно женился. Думаю, сама понимаешь, почему.
Я не понимала, но спрашивать не стала. Как бы то ни было, а ни к чему хорошему наш брак не привел. И хоть я честно пыталась предостеречь Костю, а он отказывался разводиться, я все равно чувствовала себя виноватой за то, что с ним случилось. За то, что он так много времени провел в больнице, чуть не умер, а сейчас пытается восстановиться, что дается ему с огромным трудом. Конечно, я ездила к нему в больницу, но обычно он в это время всегда спал и наверняка даже не знал, что я приезжала. Но это и к лучшему. Если честно, я совершенно не знала, что ему сказать…
***
Костю выписали, и он, даже не споря, подписал бумаги о разводе. Не буду врать, что меня это не задело. Задело. Даже слишком сильно. И значить это могло только одно: никаких чувств у него и не было, а было лишь желание разобраться с врагом, не выжидая, когда же он нанесет удар в спину. Впрочем, возможно, какие-то чувства все же имели место, но не настолько сильные, чтобы продолжать этот фарс под названием «наш брак». Странно. Я так хотела свободы, самостоятельности, но, получив желаемое, я вовсе не испытала должного удовлетворения. Возможно, лишь
