— В пять у меня съемки, я уже предупреждала тебя. К ним мне необходимо тщательно подготовиться. Если хочешь, понежься еще в кровати.
Она чмокнула его в щеку, решительно встала с постели, достала из чемодана сумочку с туалетными принадлежностями и грациозно прошествовала в ванную. На удивление быстро Кэтрин вернулась в комнату и объявила деловым тоном:
— Через пятнадцать минут я должна выйти из отеля. Хочешь отправиться со мной?
Бернард с готовностью кивнул.
Они одевались молча.
Наверное, одеваться в присутствии кого-то — более интимное занятие, чем раздеваться, с грустью подумала Кэтрин. Когда тобой движет ослепляющая страсть, ты сбрасываешь одежды в полувменяемом состоянии. А после утоления жажды опять становишься самим собой. И если в этот момент тобой продолжают восхищаться, ты по-настоящему любим. Если же нет…
Они не болтали и не отпускали в адрес друг друга милые комментарии, не хихикали и не шутили, как это бывает у настоящих влюбленных.
Одевшись, Кэтрин сунула ноги в туфли на шпильках, взглянула на свое отражение в большом зеркале на стене и повернулась к Бернарду.
— Ты уже готова? — изумился он.
— Конечно, а ты?..
Как только они вышли на улицу, волшебство Венеции захватило их в свой восхитительный плен. Дворец дожей им обоим показался прекрасным видением.
Кэтрин здесь встретили розовощекий весельчак-фотограф, две другие фотомодели и целая толпа суетившихся неизвестно из-за чего типов. Кэтрин представила Бернарда сотрудникам и на время покинула его.
Он уселся на одну из небольших пластмассовых скамеечек, по всей вероятности, привезенных съемочной группой, и, забытый всеми, принялся наблюдать за разворачивающимся перед ним невиданным зрелищем.
Люди сновали туда-сюда и о чем-то жарко спорили. Ассистентки раскрывали огромные коробки с нарядами, упакованными в специальные пакеты. Фотомодели, в том числе и Кэтрин, вместе с какими-то людьми, наверное, визажистами и парикмахерами, скрылись за высокими ширмами, а через некоторое время появились в ярко-красных с синим, модных платьицах разнообразных фасонов…
Часа через два Кэтрин вновь исчезла за ширмой, а затем появилась из-за нее уже в своем костюме и направилась к Бернарду.
— На сегодня я свободна! — радостно объявила она. — Предлагаю пойти в какой-нибудь ресторанчик и поужинать.
— Отличная мысль, — ответил Бернард, хотя голода не испытывал, и поднялся со скамьи.
В своем модном великолепии Кэтрин казалась ему неприступной и недосягаемой. Поэтому по пути к расположенному неподалеку ресторанчику он ни разу не прикоснулся к ней.
— Когда-то давным-давно мы везде ходили, держась за руки… — произнес Бернард со вздохом, когда они уселись за столик у окна.
— Тебе это нравилось, — напомнила Кэтрин и, раскрыв меню, сосредоточенно уставилась в него. Итальянские названия запрыгали перед ее глазами, как загадочные китайские иероглифы. — Но все проходит. Все меняется.
— А ты хотела, чтобы до сих пор все оставалось так, как было раньше? — неожиданно спросил Бернард.
Кэтрин захлопнула меню и медленно опустила его на стол.
— Не знаю… Иногда эта мысль мне кажется привлекательной… — уклончиво ответила она. — У всех женщин бывают такие периоды, когда им хочется вернуть первую любовь. Как будто это может привести к чему-то хорошему!
— По-твоему, первая любовь никогда не выливается во что-то серьезное? — спросил Бернард.
Кэтрин беспечно пожала плечами.
— Чаще всего. Моя первая любовь, например, в любом случае закончилась бы ничем.
Она прекрасно понимала, к чему он клонит: пытается выпытать, какие планы Кэтрин строит на будущее, стремится ли, в частности, заманить его в брачные сети? Если Бернард решит, что это именно так, то сбежит от меня уже на следующий день, — подумала она.
— Давай предположим, что наша давняя связь все же переросла бы в нечто более основательное? — не унимался Бернард.
— Я давно научилась не оглядываться назад, — ответила Кэтрин.
— Полагаешь, что жить стоит лишь сегодняшним днем?
— Да. — Ей было больно говорить об этом, но она действительно считала этот подход к жизни самым верным. — А что мы имеем на данный момент? Только сегодняшний день, Бернард. Поэтому и должны посвящать ему все свои помыслы и желания.
Лицо Бернарда заметно погрустнело.
— Надо сделать заказ, — напомнила Кэтрин.
— Доверяю выполнение этого ответственного задания тебе, — печально улыбаясь, сказал Бернард.
— Мне? — Кэтрин удивленно вскинула брови.
— Ты ведь изучила меню.
Только сделала вид, что изучила, подумала Кэтрин.
— Гм… Чего бы тебе хотелось?
Бернард подался вперед, жестом предложил ей сделать то же самое и продолжительно поцеловал ее в губы. Кэтрин смущенно огляделась по сторонам. Они сидели у окна и были доступны для чужих любопытных глаз. Хотя в этом городе все было пропитано любовью, и на одну из сотен целующихся парочек никто не обратил ни малейшего внимания.
— Я спросила, что ты хотел бы заказать, — пробормотала Кэтрин.
Бернард загадочно улыбнулся.
— Ничего.
— Как это? — изумилась Кэтрин.
— А вот так. Давай уйдем отсюда?
— Но ведь мы с самого утра ничего не ели! — воскликнула она, несмотря на то, что ей ужасно хотелось вскочить со стула и убежать из этого ресторана вместе с Бернардом.
— В гостиницах еду можно заказывать прямо в номер. — Глаза Бернарда по-мальчишески задорно поблескивали.
Кэтрин покачала головой.
— Ты привык, что любая твоя затея, какой бы безумной ни была, тут же претворяется в жизнь, — пробормотала она и медленно поднялась на ноги, искусно притворяясь, что делает это с большой неохотой.
— Да, привык, — ответил Бернард. — Но признайся, сейчас тебе хочется того же, чего и мне. Я прав?
Кэтрин кивнула.
Они брели к гостинице по мостам сказочного города, наслаждаясь его великолепием и чудесной погодой.
— Сегодня впервые в жизни мы проведем с тобой целую ночь вместе, — сказала Кэтрин. — Ты об это не думал?
— Весь вечер мои мысли заняты только этим, — признался Бернард.
Полная луна висела над темными водами, как гигантская жемчужина. Пахло цветами и морем.
Кэтрин и Бернард сидели на невысоком холме над песчаным пляжем. Позади, в открытом кафе, в котором несколько минут назад они ужинали, шумно веселилась какая-то компания. Откуда-то справа, со стороны утеса, доносился заразительный женский смех.
Кэтрин вздохнула.
— Какая красота!
