— Тебе надо отдохнуть, — мягко сказал Ник, когда они вышли из кафе. — Мы зайдем в твою квартиру вместе. — Он нежно обнял ее за плечи. — Ни о чем не волнуйся, не переживай.
Марджи сразу успокоилась. Она верила Нику. Она поддавалась его настроениям, его чувствам, и это ей нравилось. Как нравилось до сих пор быть свободной и независимой женщиной…
Они молча перешли улицу и зашли в ее подъезд. Что она сейчас увидит? Хауэлл уехал, сел на электричку и умчался в Лондон. Ей предстоит проверить, что у нее украли. Наверное, что-то украли, раз перерыли весь дом. Искали драгоценности. Марджи усмехнулась про себя, мысленно показав воришкам язык. Много лет она во всем себе отказывала, чтобы иметь возможность открыть магазинчик. Пара украшений из мелкого жемчуга, старый магнитофон и телевизор с девятнадцатидюймовым экраном — вот и все ее ценности.
Войдя в квартиру, Марджи приятно удивилась.
— Спасибо, — пробормотала она. — Кто бы это ни был.
Кто-то попытался привести квартиру в порядок, насколько это было возможно. Книги были расставлены на полках, мусор выметен. Неизвестный помощник не стал раскладывать только ее личные вещи. Белье и одежда были сложены на диване. Но пол в комнатах и в кухне был вымыт, посуда убрана на свои места, а дверцы буфета аккуратно закрыты.
В общем, квартира уже не производила такого угнетающего впечатления, как утром. Марджи подошла к книжной полке и взяла рамочку с фотографией родителей, которая раньше валялась на полу. Слава Богу, она цела, даже стекло не треснуло.
— Мы немножко навели в твоем жилище порядок, — сказал Ник. — Но потребуется еще время, чтобы со всем до конца разобраться. Я уже позвонил твоему домовладельцу и объяснил ситуацию.
— Ник… Я благодарна тебе за все, что ты сделал для меня. — Марджи почувствовала, что ее глаза увлажнились и она вот-вот разрыдается, но тут же привычно похлопала ресницами, осушая непрошенные слезы, и все обошлось.
Она поставила рамочку с фотографией родителей обратно на книжную полку и спросила Ника:
— Тебе удалось обнаружить какие-то концы или, может быть, начало всего этого дела?
— Скажем так: у меня есть некоторые предположения, но я подожду, пока они окончательно оформятся. Потерпи немного.
Он не стал говорить Марджи о том, что в ее квартиру не было насильственного вторжения. Кто-то открыл дверь ключом. И Ник предполагал, кто это мог быть. Но это следовало еще проверить.
— А что ты думаешь о Джорджин Тернер? Ты не собираешься допросить ее? — спросила Марджи.
— Я думал о ней. Но вчера вечером у нее было алиби.
Марджи нахмурилась.
— Ты точно знаешь?
— Разве ты не помнишь? Хауэлл упомянул, что она водилась с внуком, сыном Робины.
— Да, действительно…
Марджи пересекла гостиную и стала смотреть в окно. Все было спокойно и обыденно. По улице шли люди. Шли спокойно, соблюдая порядок и правила общения. Шли с работы или на работу, в гости или из гостей, просто прогуливаясь и общаясь друг с другом. По дороге ехали машины, тоже соблюдая правила дорожного движения. Вся жизнь в мире протекала нормально.
Может быть, и в ее квартире все успокоилось, стабилизировалось? Она оглянулась и увидела горку вещей, сваленных на диване. Вещей, которые вчера были аккуратно развешены на плечиках в шкафу или лежали стопками на полках. Конечно, она сейчас же, проводив Ника, примется за работу и приведет все в порядок. Но стоит ли это делать? Что она застанет в своей квартире в следующий раз, когда вернется? Теперь она каждый раз будет испытывать тревогу и страх, вставляя ключ в замочную скважину. Все начиналось почти забавно — с невинной кражи кокетливого пеньюарчика, с игривого общения с душкой-полицейским, с невинного флирта, а теперь… Рассыпавшаяся осколками витрина, разгромленная квартира, сумятица в голове и сердце… Что завтра? Разбитая жизнь, быть может?
Ник смотрел на ее понурую фигурку, на потерянное побледневшее лицо, еще недавно игравшее яркими красками, и ощущал боль в сердце. Надо было что-то срочно предпринять, нельзя оставлять ее в таком состоянии.
Он подошел к Марджи и положил руку ей на плечо.
— Марджи, поехали ко мне. Поживешь у меня, пока идет расследование. Здесь опасно оставаться, пока мы не найдем преступника.
— Нет. — Марджи осторожно, но решительно вывернулась, освобождая плечо от его руки. — Мне не нравится мысль о том, что кто-то чужой может заявиться сюда. Меня это страшит. Но, с другой стороны, я не желаю сдаваться и выходить из игры. К тому же я не думаю, что преступник заинтересован в моей гибели. С какой стати?
Ник попытался настаивать, уже чувствуя, что это бесполезно:
— Все-таки я считаю, что тебе не нужно оставаться в своей квартире.
Она бросила на него железный взгляд и железным голосом произнесла:
— Я остаюсь дома.
— В таком случае, я остаюсь с тобой.
— Ты полагаешь, что поступаешь благоразумно? Не слишком ли много ты тратишь времени на меня? Ведь у тебя есть еще и служебные обязанности… — И она тихо добавила: — Подумай.
— Я уже подумал, Марджи. Я остаюсь с тобой.
При чем тут служебные обязанности? Есть обязанности гораздо более важные — перед близким человеком, перед женщиной, которая тебе доверилась.
Она не стала больше возражать. Особенно после того, как он снова положил руки ей на плечи и склонился к ней со словами, произнесенными очень тихим, вкрадчивым голосом:
— Мы провели такой долгий, трудный день, Марджи. Почему бы нам не лечь спать пораньше?
Он повел ее в спальню, разобрал постель и начал раздевать Марджи. Она не сопротивлялась.
А потом они легли. И он стал целовать ее. Нежно и долго. Пока она не стала стонать. Пока не забыла обо всем на свете, обо всех своих заботах, проблемах и тревогах. Пока не стала просить о любви. И он исполнил ее просьбу.
— Ник, все в порядке. Приходил мастер, заменил все замки, так что теперь волноваться не о чем, — сказала Марджи в телефонную трубку.
Но в этот же день к вечеру Ник снова постучал к ней в дверь, и они опять занялись любовью. Это было как наркотик. Марджи уже не могла остановиться. Ее тянуло к этому мужчине и днем, и ночью. Сколько бы они ни любили друг друга, ей все было мало. Она хотела его снова и снова. Ей хотелось все время дотрагиваться до него.
Среди ночи она откинула в сторону простыни и долго смотрела на него, обнаженного. Ник крепко спал, утомленный работой и любовью. Она тихо провела ладонью по его груди, ощущая его тепло, едва уловимый запах мужского тела, запах любимого — неповторимый, особенный, единственный в мире. Ни одна женщина не спутает запах своего мужчины с другим запахом. Потом она наклонилась и коснулась сначала губами, а потом языком его маленьких, темных сосков. Ей это понравилось. И она начала покрывать легкими поцелуями все его тело, опасаясь его разбудить, наслаждаясь собственной любовью.
