Реакция гостей на известие о скорой женитьбе на Присцилле Деламбр превзошла все его ожидания. Не то чтобы это было крайне важно для Карлоса. Но оказаться в изоляции в такой значительный момент жизни не каждому по силам.
А Присцилла? Ее согласие — вынужденное или искреннее? Что ждет его за дверями фамильного особняка? Она обещала поддержать его этой ночью и сдержала слово. Хотя, судя по ее темпераментному поведению во время танца, Карлос чувствовал, что здесь было нечто большее, чем простая поддержка. И это позволяло ему надеяться. Вряд ли Присцилла стала бы вести себя так возбуждающе чувственно, если бы не испытывала влечения к нему.
Но, с другой стороны, она могла его заводить из желания отомстить за прошлое. Хотя потом он не заметил в ее поведении ни намека на злость или раздражение. Она была сердечна и приветлива во время всех представлений. Вела себя раскованно и добродушно шутила с ним. Улыбалась, смеялась — словом, давала ему все основания верить в реальность их союза.
Или Присцилла послушно играла роль, полагая, что он ожидает от нее именно этого? Возможно, ее поведение диктовалось желанием доказать самой себе, что она ровня ему, независимо от того, думает ли об их совместном будущем или нет. Однако Карлос надеялся, что думает.
Вальс закончился. Карлос отошел от друзей, подчиняясь непреодолимому желанию быть рядом с любимой. Да, «великолепна» — самое подходящее слово для нее. Под руку с Хосе Антонио она шла навстречу ему в красном платье, подчеркивающем ее восхитительную женственность. Волосы струились, словно поток солнечного света, живое лицо отмечала печать яркой индивидуальности.
Все в ней находило отклик в его душе. Более того, Присцилла пробуждала скрывавшегося в нем пещерного человека. Я должен завоевать эту женщину, она будет моей! — мысленно твердил он себе. Он подал ей руку, и она без колебаний вложила в нее свою, хотя улыбку подарила брату, отчего у Карлоса внутри все перевернулось.
— Спасибо, Хосе Антонио, — звенящим от возбуждения голосом произнесла она.
— Мы уезжаем сейчас, — заявил Карлос. Живший внутри него пещерный человек настаивал на этом. Он ни минуты больше не в состоянии был делить ее с кем бы то ни было, даже с братом. — Ценю твою поддержку, Хосе Антонио, — добавил он, искренне благодарный брату за его достойное поведение на приеме.
Хосе Антонио подмигнул ему с пониманием.
— В следующий раз, когда задумаешь дергать богов за бороды, делай это с большими предосторожностями. — Он поднес к губам руку Присциллы, которую не выпускал во время разговора с братом, причем сделал это с исключительной галантностью. — Прости, если я чем-нибудь обидел тебя. На самом деле я рад приветствовать в твоем лице нового члена нашей семьи. Ты оказываешь честь моему брату, соглашаясь стать его женой.
— Ты так любезен, — ответила она, оставив у Карлоса впечатление, что в ее словах не было подвоха.
Отпустив наконец руку Присциллы, Хосе Антонио серьезно посмотрел на брата.
— Не уходи, не поговорив с матерью. Это она первой начала аплодировать после того, как Присцилла приняла предложение выйти за тебя замуж.
Карлос искренне удивился:
— Я подумал, что это был ты.
— Нет, начала она, я только присоединился.
— Спасала свое лицо, — заметил Карлос с сарказмом.
Хосе Антонио пожал плечами.
— Мама публично встала на твою сторону Это может значить больше, чем ты думаешь.
— Посмотрим, — неохотно ответил Карлос. — Спокойной ночи, Хосе Антонио.
— Спокойной ночи.
Карлос помахал рукой приятелям и повел Присциллу к выходу в галерею, молясь, чтобы не столкнуться еще раз с матерью. Зачем рисковать, вдруг она скажет что-нибудь неприятное его избраннице. И все испортит.
— Я понимаю это так, что заседание суда откладывается, — сухо заметила Присцилла.
Сердце Карлоса сжалось. Значит, она все-таки играла роль!
— Надеюсь, ты поняла, что справедливость восторжествовала? — спросил он, желая встретиться с ней глазами.
Она искоса бросила на него насмешливый взгляд.
— Было бы ловко, если бы ты вынул из кармана розовый бриллиант.
Ловко! Да уж, тогда бы она могла определенно обвинить его в игре. Хотя для него это и было игрой, только чистой и простой. Самой крупной игрой его жизни. И Карлос пока не знал, чем она закончится, эта его игра.
— Правильно, что я выбрал для тебя изумруд? — спросил он умоляющим тоном, надеясь хотя бы на намек.
Уголок рта иронически изогнулся, когда Присцилла подняла левую руку и снова залюбовалась кольцом, которое он надел ей на палец.
— Весьма экстравагантный жест, Карлос, — сказала она лукаво. — Он окончательно убедил присутствующих, что ты говоришь правду.
Она не верит ему! Вот и конец! Что еще он мог сделать, что сказать? Может, его план был обречен на неудачу с самого начала? Господи, как он стремился к ней! И неужели сейчас позволит ей уйти из его жизни?
Карлос лихорадочно подсчитал, сколько времени у него осталось до отъезда в аэропорт. Он должен заставить каждую минуту работать на себя.
— Я говорил правду, Присцилла, — тихо сказал он, — Я считал, что это — единственный способ доказать, что ты можешь положиться на мое слово. В сложившихся обстоятельствах мне казалось, что поступки более убедительны, чем слова.
Он почувствовал, как ладонь, спокойно лежавшая в его руке, сжалась в крепкий кулачок. Голова мотнулась в отрицательном жесте. Она отказывается от него! — решил Карлос и лихорадочно стал искать способ заставить ее открыться, поверить ему.
В этот момент проход в галерею им загородила Элда Регина. Карлос мысленно выругался: опять она вмешивается! Если бы вот так же не стала у них на пути два года назад…
— Карлос, Присцилла… вы уже уходите?
— Полагаю, ты не собираешься снова помешать нам, — грубо ответил Карлос, ему было не до дипломатии.
Глаза у пожилой женщины были усталые, лицо осунулось, но эти приметы пережитого стресса не тронули сына. Причиненные ею страдания были слишком глубокими. Элда Регина коснулась руки Карлоса — проявление нежности, не характерное для нее. Но и на этот ее жест он не ответил. Два года… два года мучиться по ее милости! И если он сейчас окончательно потеряет Присциллу…
— Прости меня, я была не права, — неожиданно сказала Элда Регина, и взгляд ее метнулся к Присцилле. — Умоляю, не отнимай у меня сына!
Снова намек на Деметрио. Карлос с ожесточением стиснул зубы, подавляя яростную волну сопротивления. Неужели мать никогда не сможет понять, что ему необходимо освободиться от этого заклятия, тяготеющего над его жизнью?
