Я люблю Марту. Невзирая ни на что, от нее исходит мощная струя оптимизма, оптимизма здорового и практичного. «Переживать и плакать глупо и невыгодно, — уверяет она. — Конечно, если бы мне платили за слезы, я наняла бы тебя, Клер, отгонять тех, кто попытается отвлечь меня от этого занятия. Не сомневайся, уж я бы наплакала столько, что хватило бы нам обеим».
— Ты там не уснула, подруга? — спросила Марта. — Сопишь, притихла. Все. Влезай в халат.
— Спасибо, — не сразу ответила я. — Ты прямо сестра милосердия. Когда только научилась?
— С моим Жюлем научишься всему. Я даже колоть умею. Правда, не смейся.
— Как он себя чувствует?
— Давай не будем об этом. Я суеверная. Похвалю, а он опять баловаться начнет. Какие принести фужеры?
— Какие побольше. И еще. Мадам Сифиз сказала, что в кухне на столе творожная запеканка. Это, конечно, не лучшая закуска к шампанскому…
— Клод испек? — В глазах Марты запрыгали искорки.
— Да. Как ты догадалась?
— Ну не ты же! А он — пекарь.
— Пекарь?
— Ты не знала? Маленькая булочная с пекарней на улице Пайен. Там всегда в обед очередь за сандвичами. Хозяйка торгует, а хозяин хлеб печет. Днем — с одним работником, а ночью с двумя. — Марта взяла банку компота и как ни в чем не бывало направилась в кухню. — У тебя консервный нож в каком ящике?! — крикнула она оттуда.
— Над мойкой висит!
— Ого, да тут еще блины и полно всего в холодильнике. Хочешь лососины? Мой Жюль обожает!
— Марта, бери все, что нравится, и иди сюда! Я не могу перекрикиваться как в лесу! И рассказывай, не томи!
— Как твоей спине бальзам? — Марта явилась с полным подносом и полотенцем начала открывать шампанское.
— Она очень довольна! Ты так удобно устроила ее в подушках! Ну, рассказывай!
— Полный разврат с утра! — Марта обвела взглядом поднос и налила в фужеры шампанское. — Можно, я сначала перекурю?
— Кури и рассказывай!
— Сначала тост. — Она протянула мне фужер и подняла свой. — Доктор Лапар — женщина жар! Доктор Лапар имеет редкий дар! Доктор Лапар исцеляет инфаркт!
— Ты сама придумала? — Я почувствовала, как к моим щекам приливает кровь.
— Баллада сложена в «Кардинале Лемуане», я всего лишь цитирую.
— Ты там тоже была? Неужели я тебя не заметила?
— Не была, не переживай. Там вчера снимал Жюль со своей командой. Понимаешь, у нас с ним очередной приступ чувств, как всегда, когда он возвращается из командировки. Представь, я даже ездила вчера утром в аэропорт встречать его!
— Теперь ясно, почему тебя утром не было дома. Только ты не отвлекайся. Так что там в «Кардинале»?
— Фестиваль. Жюль должен был туда ехать вечером снимать. Я ему говорю: какая нужда снимать песни и пляски ночью? Разве нельзя снять днем и подмонтировать к некоему «ночному» залу? И потом, почему обязательно ты должен быть там сам? Твой оператор вполне без тебя справится. Мне ужасно не хотелось, отпускать его на ночь глядя. Ты же знаешь, Жюль — большой ребенок, он совершенно не умеет пить. А еще я не люблю спать без него. Просто не представляю, как ты живешь одна! Я со страху обмираю, когда Жюль не похрапывает рядом!
— И ты пошла с ним? — Я пока плохо понимала, какое отношение к истории со звонком сержанта имеет Жюль, но, уж если Марта взялась рассказывать что-либо, лучше потерпеть.
— Никуда я не пошла. Я не в том возрасте, чтобы пристяжной лошадкой бегать за мужем. Классная запеканка, спроси у него рецепт.
— Обязательно. Что дальше?
— Я проводила Жюля и решила на всякий случай поспать впрок, вдруг он после съемки завалится со своей командой. Ты же знаешь его гостеприимство.
Я молча кивнула.
— Лежу, то ли дремлю, то ли сплю. Звонок. Смотрю, на часах десять. Кто бы это мог быть? Я снимаю трубку — Жюль! Что стряслось? — спрашиваю. Он смеется и говорит, что концерт потрясающий, зря я не пошла. Я удивляюсь, он же никогда мне со съемок не звонит. А он мне: тут, мол, только и разговоров, что про нашу доктора Лапар, которая вчера оживила венгерского скрипача! Героическая женщина!
— Да ладно, Марта. По-твоему, я должна была стоять и смотреть, как он помрет?
— Это понятно, доктор Лапар. Главное в другом. Доктору Лапар и ее мужу передают привет двое парней из шотландского коллектива!
— Боб и Шон!
— При чем здесь какие-то Боб и Шон? Жюль очень удивился, что ты вышла замуж, а я не знаю об этом. Я говорю, что впервые слышу, он не верит. Я звоню тебе, а у тебя никто не снимает трубку и автоответчик помалкивает.
— Клод отключил телефон. Невозможно было…
— Что — «невозможно»? — оживилась Марта.
— Все же мне звонили!
— Кто? Зачем?
— Марта, ты думаешь, сержанта осенило, что ты моя лучшая подруга, и он набрал твой номер? Он же звонил всем подряд по телефонной книжке! А они в изумлении звонили мне! — Я невольно рассмеялась. — И моим родителям!
— Боже мой! Что теперь о тебе все подумают? Как же ты можешь веселиться?
— Не знаю, Марта! У меня с самого утра просто какая-то эйфория! И спина болит, и встать не могу, и родителей жалко, как их эти звонки достали! А мне весело… Я сошла с ума?
— Поздравляю! — Она подлила в фужеры. — Твой пекарь действительно настолько великолепен? Что ты так на меня смотришь? Естественно, в мужском смысле?
— Марта! У нас ничего не было! Ты тоже так на меня не смотри! Говорю тебе, ничего не было!
— Почему? Неужели он не может?
— Марта, ты ставишь меня в глупое положение. — Я опустила глаза. — Думаю, что может, просто у нас не было времени.
— Как это не было времени? Хорошо, в эту ночь ты заболела. Но ведь Грийо сказал, что ты ночевала у них дважды.
— Так, что он сказал еще?
— В общем, — Марта прикурила новую сигарету, — я, не дозвонившись тебе домой, звоню на мобильный. А мне отвечает сержант Грийо. Представь на минуточку мое состояние, особенно в свете известий от Жюля.
Я молча кивнула и попросила сигарету.
— Хорошо, лирику отбросим. — Марта улыбнулась. — Этот сержант на самом деле ужасно смешной. Представляешь, он мне сразу говорит, что его брат — не бабник и что я обязательно должна передать это Клер Лапар. Я ничего не понимаю, спрашиваю, почему у него твой телефон. Выясняется, что ты забыла свой мобильник вместе с «книжкой в дорогой коже» у них дома, когда сбежала по вине Эммы, которая его бывшая жена, потому что, цитирую, «идиоточная дура и врет, как собака чилийская». Я даже записала для памяти. Я его спрашиваю: почему моей подруге так важно знать, что ваш брат — не бабник? Они разве знакомы? Еще как, говорит, знакомы, она у нас две ночи ночевала. И ты мне после этого заявляешь, что у вас не было времени?
