— Хорошо, — согласилась Дженна. — Возможно, я тоже любила бы отца — если бы виделась с ним.
— Дженна… — Что бы ни собиралась сказать Маргарита, она вдруг замолчала и сменила тему с такой твердостью, что Дженна не решилась поднимать ее вновь. Между ними крепла привязанность, и Маргарита чувствовала это так же, как и Дженна. По-видимому, она была не готова рисковать этим чувством даже ради Расселла.
Дженна только радовалась этому. Призраки здесь, в Дордони, находились совсем рядом, прямо в этом доме, и Дженну раздирали противоречивые чувства. Воспоминания о прошлом больно ранили ее и вызывали гнев. К гневу примешивалось ощущение, что любая попытка прояснить прошлое отца будет предательством по отношению к матери. Лучше всего забыть об этом. Кроме того, здесь был Ален — о нем Дженна думала почти все время.
После ужина они переговорили о множестве вещей, старательно обходя волнующую их обеих тему. Маргарита поведала Дженне, что в конце концов Ален, наверное, женится на Клодине. Во всяком случае, с усмешкой добавила она, ему не отвертеться, стоит Клодине всерьез заняться им. Дженна обнаружила, что не желает знать такие подробности, и нежелание ее было почти истерическим. Еще одна ночь в этом доме, и все они вернутся в Париж, а затем она отправится в Англию. И ее общение с Аленом прекратится.
Когда Маргарита отправилась спать, Дженна последовала ее примеру, но сон не шел к ней. День был слишком беспокойным. Аден дважды поцеловал ее. Ей пришлось испытать острое унижение на виду у шпионки Мари, но отчетливее всего Дженне запомнились прикосновения рук Алена. Это было просто нелепо — Дженна понимала, что Ален лишь использовал ее в корыстных целях.
Этот человек не отступал от своих намерений, он твердо решил заставить Дженну узнать о прошлом ее отца — исключительно ради Маргариты. Целью всех поступков Алена было одно — вернуть спокойствие своей матери. Несомненно, дружеские отношения с дочерью Расселла доставят удовольствие Маргарите, но это удовольствие было слишком дорогим. Дженна понимала это.
Она поднялась и надела халат. Маргарита уже спала. Дженна прокралась вниз по лестнице в тихом доме и зашла на кухню, чтобы налить себе молока. Казалось, в этом доме присутствие ее отца ощущается повсюду — не так сильно, как в студии, но все равно заметно. Дженна представляла себе, как он ходил по этой комнате, сидел в кресле, ел на кухне. Она унесла стакан в гостиную, где в камине еще догорали дрова. Немного помедлив, она включила свет и принялась разглядывать картины.
Каким-то чудом Дженне удавалось узнавать среди них работы отца прежде, чем она успевала взглянуть на подпись. Он писал в стиле импрессионистов, на его картинах яркие цвета создавали причудливые формы. Среди них было несколько пейзажей Дордони, изображение дома, который он любил. На соседнем полотне был изображен замок; вода в озерце рядом с ним поблескивала под вечерним солнцем. Неожиданно среди картин Дженна разглядела портрет, и хотя плохо разбиралась в живописи, она сразу поняла, что портрет очень удачен. С портрета на нее смотрела еще молодая Маргарита, и Дженна словно увидела ее глазами отца такой, какой видела сейчас сама, — чарующей своей добротой и мягким юмором. Расселл написал портрет своего лучшего друга, жены, и Дженна не могла винить его за это.
Она так засмотрелась на портрет, что ничего не слышала, и только звон стекла вывел ее из этого состояния. Обернувшись, Дженна увидела, что Ален стоит у стола, наполняя стакан. Он молчал. Коротко взглянув на Дженну, он просто сел со стаканом бренди и уставился на угли в камине.
— Вы вернулись слишком рано.
Очевидно, Ален не собирался начинать разговор, и Дженна смутилась, что ее застали врасплох, но еще больше ее смущала мысль, что ей придется уйти, не сказав ни слова.
— Я не люблю дискотеки и шумливую молодежь, — рассеянно ответил он, глядя на огонь.
— Полагаю… Клодина была разочарована… — Дженна осеклась. Она ненавидела себя за желание узнать поподробнее о вечеринке, ио язык не слушался ее.
Ален просто пожал плечами.
— Я отвез ее к друзьям и выждал положенное правилами вежливости время. Несомненно, Бернар Вийет привезет ее обратно.
Эти слова объяснили его мрачность: Алена рассердило присутствие Бернара. Вероятно, Клодина скрывала это до последней минуты. Впрочем, Дженне не было до этого никакого дела.
— Я иду спать. Спокойной ночи, — быстро произнесла она. Чтобы рассмотреть картины, она встала на колени в кресло, и теперь, едва она зашевелилась, Ален пристально и хмуро взглянул на нее.
— Значит, вы рассматривали его работы?
— Я никак не могла заснуть, зашла на кухню попить и стала бродить по дому со стаканом. — Дженна указала на стоящий на столе стакан молока и подошла, чтобы забрать его и унести на кухню. Ален встал так порывисто, что Дженна машинально отскочила, вспоминая, что сейчас разгар ночи, а на ней только халат. Этот поступок заставил Алена помрачнеть.
— Не бойтесь, я не собираюсь нападать на вас, — проворчал он. — А если вы стесняетесь своего халата, позвольте напомнить, что я уже видел вас в ночной рубашке и не поддался бурной страсти.
— Я не боюсь… просто вы встали… так неожиданно.
Время для гневных возражений было явно неподходящим, и Дженна почти убежала на кухню, чувствуя частые удары сердца в груди. Ален заставил ее испытать странное чувство, как и прежде. И теперь, когда он был сердит, Дженна по-настоящему испугалась. Едва она успела отдышаться, как дверь кухни открылась, и на пороге показался Ален.
— Вы что, хотите провести здесь всю ночь? Вы боитесь пройти мимо меня к лестнице? — осведомился он. — Спрячьтесь под стол, мадемуазель, а я, когда дойду до своей комнаты, постучу по полу — в знак того, что путь свободен.
— Под стол я не полезу, — решительно заявила Дженна, заставляя себя встретить взгляд темных сердитых глаз. — Просто я размышляла, стоит ли выпить еще молока, — вот и все, — солгала она. — Некого мне бояться.
— Есть кого, — фыркнул Ален. — Меня. Но я не всегда бываю чудовищем.
— В таком случае вам лучше всего пойти спать, — посоветовала Дженна деланно холодным тоном. — He стоит срывать злость на мне, если вам не повезло на вечеринке! От ревности к Бернару избавиться очень просто: надо объявить о помолвке — пусть он знает, что Клодина занята.
Ален раздраженно отвернулся, хлопнув рукой по двери.
— Что за идиотизм! Несомненно, еще одна черта, унаследованная вами от матери.
— Прекратите говорить гадости про мою мать! — Дженна повысила голос — гнев прогнал остатки ее страха и прочие неудержимые чувства. В своем раздражении она схватила Алена за руку, и он обернулся с пугающей быстротой, устремив на нее темные глаза.
