— Что отец создал семейный трастовый фонд, — произнес вместо нее Ричард таким же обвиняющим тоном. — Что ты на правах старшего из нас распоряжаешься этим фондом, но он принадлежит нам троим в равных частях.
— Журналистка утверждает, что это неправда, — сказала Конни. — В ее статье говорится, что он все оставил тебе. Она раздобыла копию завещания и называет тебя «великодушным Финеасом Сандерсоном».
— Я Финеас Сандерсон только по документам. На самом деле я всегда был и остаюсь Финном Киннардом. Что касается «великодушного», вы прекрасно знаете, что это преувеличение, — улыбнулся Финн. Я обычный человек. У меня полно недостатков.
— В таком случае, почему ты солгал насчет завещания? — не унималась Конни.
Улыбка Финна поблекла. Он выглядел так, словно его загнали в угол.
— Никакого проявления великодушия с моей стороны не было. Только восстановление справедливости, — ответил он. — Я имел не больше прав на отцовские деньги, чем каждый из вас, и сразу все исправил. Я решил, что вам не нужно ничего знать, и мне жаль, что вы узнали.
— Почему ты решил взять нас к себе? Ведь мы были тебе чужими? — спросила Конни, глотая слезы.
— Потому что вы оба едва сводили концы с концами и вас было некому защитить, — мягко ответил Финн. — Я решил, что из вас обоих может выйти толк, и не ошибся. — На его лице появилась теплая улыбка. — Рейчел, Мод, эти ребята очень талантливы. Конни подающий надежды художник по тканям, а Ричард без пяти минут дипломированный специалист в области информационных технологий. Я так горжусь ими обоими.
— А мы гордимся тобой, — взволнованно произнес Ричард. — Когда мы узнали, что ты чуть не погиб…
— Мы подумали, что ты не будешь против, если мы потратим немного твоих денег на авиабилеты до Австралии и навестим тебя.
— Что значит, моих денег? — возмутился Финн. — Они такие же ваши, как и мои.
Конни улыбнулась сквозь слезы:
— Это безумие. Ты нам солгал, и мы полюбили тебя за это еще сильнее. Да, мы с Ричардом сначала расстроились из-за того, что отец перед смертью даже не вспомнил про нас, но затем поняли, что это не имеет значения. В отличие от того, что ты нас нашел и помог нам встать на ноги. — Ее голос задрожал. — Это самый ценный подарок, который только могла нам преподнести жизнь.
— Получить наследство, конечно, хорошо, но иметь такого замечательного старшего брата, как ты, намного лучше, — сказал Ричард. — Только больше не лги нам и не пропадай неизвестно где.
— Мы твоя семья, — заявила Конни, — и мы за тебя переживаем. А сейчас, может, поужинаем? Мы проголодались. Рейчел, миссис Терстон, вы пойдете с нами?
Рейчел наконец высвободила свою руку, и они с Мод покачали головой.
— Мы только что поели, — сказала она. — Кроме того, нам не хотелось бы мешать воссоединению семьи.
— Но в газете говорилось, что вы с Финном… — Во взгляде Конни была надежда, и Рейчел почувствовала, что краснеет.
— Нет, — ответила она.
— Нет, — подтвердил Финн.
— Финн, вы все еще собираетесь уехать завтра? — спросила его Мод, и он пришел в замешательство.
— Я не уверен.
— Это лучше, чем «уверен», — весело произнесла Мод. — Уверенные люди делят все на черное и белое. Я думаю, что вам обоим пора начать замечать цвета, которые находятся между этими двумя. Начать видеть радугу.
Рейчел ворочалась с боку на бок. Сон никак не шел.
Будь она сейчас на борту «Кимберли Темптресс», она бы поднялась на верхнюю палубу и понежилась в спа-бассейне.
Она вспомнила их с Финном неожиданную ночную встречу на верхней палубе.
Если Финн завтра уедет, воспоминания о нем — это все, что у нее останется.
Открыв глаза, она уставилась в потолок.
Вся ее жизнь сплошная ложь.
Ложь Рамона. Ложь Финна.
Черное, белое и серое?
Подумав о лжи, которую Финн сказал Конни и Ричарду, она пришла к другому выводу.
Черное, белое и радуга!
Но что ей делать? Она не может пойти к Финну, броситься в его объятия и сказать, что ошибалась.
Почему не может? Что ей мешает бороться за свое счастье?
Рейчел посмотрела на часы. Они показывали четыре утра. Это не самое подходящее время для того, чтобы звонить Финну или стучать в дверь его номера.
Она продолжила лежать и думать, слушая шум волн.
Пять часов. Скоро рассвет.
И отлив.
Финн рассказывал ей, что на одном из здешних утесов при низком уровне воды можно увидеть окаменелые следы динозавров.
Как я могу умереть, не увидев их?
Это почти то же, что «Как я могу уехать, не увидев их».
Может, он сейчас…
Гадать бесполезно. Пришло время действовать.
Встав с кровати, Рейчел надела шорты и рубашку и направилась к двери. Затем немного помедлила. Мод будет беспокоиться, если проснется и не найдет ее. Поэтому она взяла листок бумаги и написала:
«Ушла искать радугу».
Утро было теплым и тихим. Над морем уже забрезжили первые лучи рассвета.
Вода отошла так далеко от берега, что ширина песчаного пляжа достигла полмили. В конце пляжа был скалистый утес. На нем стоял маяк, а внизу находился риф, где когда-то обитали динозавры.
Вряд ли Финн сейчас там.
Это не имеет значения. Она пришла посмотреть на следы динозавров.
«Лгунья», — сказало ей сердце.
Финн сидел на камне и смотрел на бледную полосу рассвета над горизонтом.
Ему не следовало сюда приходить.
Ему пришлось отложить свое возвращение домой, поскольку Конни и Ричард захотели на несколько дней задержаться в Австралии. Он не мог им отказать. Как только они проснутся и позавтракают, он устроит им экскурсию по городу. То, что они прилетели на другой конец земного шара, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, тронуло его до глубины души.
— Что было бы с нами, если бы ты утонул или умер от голода на острове? — спросила его Конни вчера за ужином.
Он объяснил им, что распорядился, чтобы в случае его смерти его доля бизнеса будет поровну поделена между ними. Они посмотрели на него как на умалишенного, и Ричард сказал, что им нужны не деньги, а он, живой и здоровый.
Тогда он впервые по-настоящему осознал, что они одна семья. Это было невероятное ощущение, но ему хотелось большего.
Для полного счастья ему не хватало одной хрупкой на вид, но сильной и смелой женщины, которой он предложил свое сердце. Она отказалась от него, потому что не могла довериться мужчине, который ей солгал.
— Эй, парень, ты сидишь на моем камне, — послышался за его спиной знакомый женский голос, и время словно остановилось. — А я-то думала, что если сделаю над собой усилие и встану в пять утра, никто не помешает мне искать следы динозавров.
