В моей дорожной сумке,— сухо ответила Моника, слишком поздно вспомнив о том, что в сумке находится скомканный листок. Стэн уже полез за аптечкой.
Ее вдруг охватил панический страх. Почему она так боится, что этот ревнивец обнаружит письмо Фила? Ей бы следовало размахивать этим посланием, как доказательством своего равнодушия к другому мужчине. Крамер не имеет над ней ни какой власти. А что, если Стэн вообразит самое худшее? Господи, почему же его мнение стало для нее так много значить? А если честно, только его мнением и отношением к ней она и дорожит!
Глава восьмая
Моника замерла в ожидании, ее знобило, не смотря на жару. Быть может, Кэмп не заметит скомканную бумажку, лежащую в сумке.
Когда он вытащил аптечный ящичек с отчетливо выделяющимся красным крестом на крышке, девушка почти перестала дышать. Злополучный бумажный комочек упал на землю.
Нахмурившись, Кэмп поднял и расправил смятый листок.
Так, так. И чего же хочет отправитель? Моника нашла в себе силы вскочить на ноги и попытаться выхватить у Стэна письмо, но он отвел ее руку в сторону.
—К чему так беспокоиться? Что это — любовные излияния Фила?
Нет, это его извинение.
Тогда еще занимательней. Не двигайся! Моника притихла, как зверек в капкане, пока Стэн читал написанное четким почерком послание. Стэна словно подменили: глаза готовы были выскочить из орбит, лицо неузнаваемо исказилось.
Из всех интриганок, которых я встречал, вы, мисс Смит, самая подлая и лживая!
Оскорбительные слова обожгли Монику, все поплыло у нее перед глазами.
Как ты смеешь меня унижать?! Выпустив ее руку, Стэн с гневом посмотрел
ей в лицо.
Что ты замышляла? Отдаться мне, а потом заявить, что я отец твоего ребенка?
Девушка побледнела. Пришлось сделать усилие, чтобы едва слышно выдавить:
Не понимаю, о чем ты говоришь... Ревнивец швырнул ей письмо.
Не понимаешь? Ты давно знала, что у тебя будет ребенок от Фила? Наверно, с того дня, когда у него был прием. Так ты об этом хотела сообщить ему?
Моника, шатаясь, отступила на несколько шагов, наткнулась на валун и тяжело опустилась на него. В отчаянии оттого, как превратно истолковано письмо, она закрыла лицо руками.
Я не беременна — ни от Фила, ни от кого другого,— заливаясь слезами, простонала девушка.
Тогда почему он пишет, что это не только твое, но и его дитя? — требовал отчета неумолимый обвинитель.
Она отняла руки от лица и умоляющим жестом сложила их перед собой.
Фил имеет в виду книгу, над которой я работаю. Он хотел помочь ее издать.
Монике причиняла невыносимую боль мысль о том, что Кэмп считает ее способной на грязный обман. Она должна, во что бы то ни стало заставить его поверить ей.
Стэн окинул ее презрительным взглядом.
—Какую книгу — «Сексуальные забавы»? Моника так и подскочила.
Если кто-то способен написать о подобных забавах, так это ты. А моя книга посвящена терапии сна, чтобы помочь больным людям, в том числе и твоему сыну.
Ее язвительный ответ, как видно, достиг своего. Лицо Стэна прояснилось, как небо после грозы. Он приблизился к Монике.
Лучше бы Кэмп продолжал на нее сердиться, подумала девушка, тогда легче справиться с собой. Она еще ощущала тепло его объятий, а едва прикрывавшая оголенное тело рубашка напоминала, что он чуть не овладел ею.
На этот раз я, кажется, ошибся,— виновато пробурчал Стэн.
Немудрено, ведь письмо написано в таких замысловатых выражениях. Наверно, Фил хотел пошутить.
Кэмп по привычке задумчиво потер подбородок, где уже пробивалась темная щетина. Моника почувствовала, что внутри у нее все сжалось: она отвела глаза, чтобы не выдать своего возбужденного состояния. Но он заметил волнение девушки и подошел к ней.
Посмотри-ка на меня,— повелительно проговорил Стэн, обхватив ее за плечи. Моника подняла глаза и тут же опустила, встретив его завораживающий взгляд.
Зачем? Чтобы ты обвинил меня еще в одном смертном грехе?
Все зависит от того, как много ты грешила,— шутливо обронил Стэн.— Видимо, пришло время для исповеди, может, покаешься во всех своих прегрешениях?
Моника покачала головой, закрыв глаза, боясь потерять самообладание: Кэмп находился так близко!
Мне нечего больше сказать.
Разве? А что ты скажешь о ночах, проведенных с Филом? Он не смирится, если они пропадут даром.
О Господи, она и забыла, что Фил упомянул о нескольких ночах, которые он провел в центре, наблюдая за работой медиков.
Мы работали,— голос Моники звучал обреченно.
Стэн сощурил глаза.
Зная Крамера, могу себе представить, что это была за работа.
Я не намерена оправдываться перед тобой, Стэн! — терпение Моники иссякло. Ей даже хотелось, чтобы он разбушевался,— было бы легче устоять перед его обезоруживающим обаянием. Гораздо опаснее выдать свои чувства.— Мне безразлично, что ты думаешь,— добавила она, внутренне испытывая отвращение к собственной лжи.
Пристально глядя на «грешницу», Стэн успокаивающе поглаживал ее подрагивающие плечи.
Безразлично? Почему же ты дрожишь, как пойманная птичка, от одного моего прикосновения?
Потому что не хочу, чтобы ты ко мне при касался,— не моргнув глазом опять солгала девушка.
А он продолжал гладить ее плечи, еще больше разжигая в ней страсть и не сомневаясь в своей правоте.
Неправда! Ты не владеешь собой, когда я рядом, лгунишка!
Господи! От этого ясновидца ничего не скроешь! Моника отчаянно боролась с собою, чтобы не поддаться искушению и не броситься в его объятия.
Как ты самонадеян! Уверен, что любая женщина только и мечтает, чтобы упасть к твоим ногам...
Стэн довольно усмехнулся, приведя Монику в бессильную ярость.
Я бы предпочел видеть тебя не у моих ног, а гораздо ближе.
Девушка отвернулась.
Ты все равно ничего не добьешься.
Вот как? Тогда позволь смазать тебе ссадины.
Сказать «нет» — равносильно признанию, что она теряет самообладание при его прикосновении. Если же согласиться, то не выдержит и...
Спасибо, я сама могу это сделать,— решительно ответила Моника.
Стэн вынул из аптечки тюбик антисептической мази.
—Мажь сама, если получится. Дрожащими от волнения руками Моника стала
смазывать небольшие ранки под пристальным взглядом мужчины.
Разве обязательно наблюдать за мной?
Хочу удостовериться, что делаешь все как следует. В тропиках даже от небольших царапин может начаться воспаление, а здесь, в глуши, не кому оказать медицинскую помощь.
Возразить было нечего. И все же не хотелось, чтобы Стэн стоял над душой, пока она аккуратно смазывает каждую небольшую ссадину.
