— Спасибо, сэр.
Он очень любил и уважал Монти, который поставил на него в первом серьезном бою и очень часто помогал Стиву на бегах.
Монти очень увлекался боксом; в дни своей юности он сам был недурным боксером, а кроме того, любил разыгрывать роль доброго покровителя, особенно, если это окупалось успехами и известностью, как это, например, случалось всегда со Стивом.
— Я пережил много неприятных моментов, — сказал Монти, откидываясь на спинку своего «Роллса» и закуривая сигару. — Мой жокей схватил воспаление легких, бедняга. Я боялся, что он не выживет. Но, к счастью, все обошлось благополучно, и он теперь на пути к выздоровлению. Его зовут Сэм… Вы помните Сэма? Он объездил Приама…
— Конечно, я отлично помню их обоих. Я тогда поставил на Приама и выиграл значительную сумму, — горячо воскликнул Стив. — Не часто ведь удается поставить восемь фунтов и взять сто. Особенно на бегах в Сент-Леже.
— Сегодня я вылетаю в Париж на аэроплане, — продолжал Монти.
— А я еду в Остенде, — сообщил ему Стив. — Фишер вызвал меня. Будет матч с Леруа. Я бы очень хотел, чтобы вы присутствовали при этом, капитан.
— Постараюсь, — мягко ответил Монти. — А теперь зайдем в «Гранд» и выпьем чего-нибудь, хотите?
— Нет, сэр, спасибо, — почти торжественно заявил Стив. — Я бросил пить. Не только на время тренировки — навсегда. Во вторник, видите ли, произошло событие, которое останется у меня в памяти на всю жизнь. Я был в Ирландии со своим приятелем Пэдди О'Кифом, мы кутили в Дублин-Краун с двумя девицами. Туда же пришел какой-то лорд, знакомый Пэдди — безобразное, огромное животное. Он пригласил нас всех к себе в замок, чтобы отпраздновать конец недели. Мы все поехали туда и там снова здорово выпили. Этот замок, огромный и мрачный, как тюрьма, называется Россмит. Пэдди был дерзок, то есть позволил себе лишнее по отношению к родственнице лорда Россмита, и Россмит хватил Пэдди по зубам и убил его наповал. Просто так: ударил и убил. Доктор объяснил мне, что лорд становится почти сумасшедшим в пьяном виде, и увез его. Я дал его увезти, потому что мне стало жаль девушку, и я из-за нее не стал мстить Россмиту. Капитан, она божественна, клянусь вам. Ее зовут Сильвия, Сильвия Дин, и к ней, как нельзя лучше, подходит это имя. Вы знаете, я не умею говорить как нужно, но уверяю вас, она прекраснее всех девушек на свете. Я хотел предать мистера Россмита суду, — Пэдди ведь был моим другом, — но когда дело дошло до того, что нужно было впутать маленькую леди в эту грязную историю, я отказался от своего намерения. Кое-как отделался и уехал. Но с той поры я решил ничего, кроме воды, не пить.
Монти пытался несколько раз прервать речь Стива, но это ни к чему не привело, так как Стив говорил так же, как и боксировал: продолжительно и без пауз.
— Объясните мне, пожалуйста, толком, — сказал Монти с внезапно покрасневшим от волнения лицом. — Вы сказали, что племянницу лорда Россмита зовут Сильвия Дин. Где она теперь — еще в Россмите?
— Насколько я знаю, да, — ответил Стив, несколько удивленный горячностью Монти. — Я ведь сказал вам, что эта история ее не коснулась совершенно.
— Отлично! — заметил Монти. — А теперь до свидания, Стив. Кстати, если бы я был на вашем месте, то поставил бы на Пляймсоля, он бежит в Херст-Парке в субботу.
Он забыл о своем желании зайти в бар и, захлопнув дверцу автомобиля, бросил шоферу:
— Домой!
Вернувшись к себе, он подошел к письменному столу и быстро просмотрел целую груду писем, полученных в его отсутствие. Однако ни от Сильвии, ни от Додо не было ни строчки. Позвонить что ли в Париж к Фернанде? Но ему этот план показался глупым. Он позвал своего лакея и велел принести чего-нибудь выпить. Глубоко задумавшись, он принялся смешивать себе виски с водой.
Бедняжка Бит, как она много пережила за последнее время! Он себе представляет, как она измучилась. Он даже не предупредит ее о своем приезде. Просто явится туда и увезет с собой.
В жизни было очень мало случаев, когда Монти терял свое необычайное самообладание; в данный момент, сидя в своей богато обставленной комнате, он внезапно почувствовал, что находится на пороге какого-то большого события… Малютка там совсем одна и… Монти поднялся и прерывисто вздохнул. Он хотел жениться на Сильвии, хотел, чтобы она принадлежала ему, хотел иметь возможность заботиться о ней и баловать ее… И сегодня впервые понял, что теперь близок к осуществлению своего заветного желания, что его час настал.
Он позвал своего лакея.
— Тони, запакуйте мои вещи. Я лечу сегодня на аэроплане в Ирландию. Позвоните на аэродром в Кройдон, а когда подойдут к телефону, кликните меня.
Он пошел к себе в комнату, чтобы собрать подарки, которые приготовил для Сильвии.
— Я не могу дольше оставаться здесь, — сказала Сильвия Килдеру. — Я не в силах вынести этого одиночества.
Он кивнул в знак согласия с очень мрачным видом.
— Хорошо, я понимаю, но что же будет? Опять Париж? Я могу отвезти вас туда, это было бы полезно для нас обоих. Как насчет Фернанды?
— Я не могу вернуться к ней, — ответила Сильвия.
Она стояла в саду, который когда-то содержался в образцовом порядке, но теперь был совершенно запущен; клумбы с редкостными тюльпанами давно потеряли свою форму и поросли сорной травой. Сильвия была ярко освещена солнцем, и ее волосы горели в его лучах, как старое золото. При взгляде на нее Килдер заметил, что она сильно похудела и что вокруг глаз у нее появились темные круги, которых не было в день их первой встречи. Он с новой силой почувствовал свою вину перед ней.
«Если бы она вышла замуж… — с несколько преувеличенной горячностью подумал он, но тотчас же сообразил, что Сильвия, живя в замке и не встречаясь ни с кем, даже при очень большом желании не имела возможности это сделать.
«Почему в жизни не бывает так, как в романах? — с горечью подумал он. — Ведь она из тех, которых не забывают».
— Почему вы не хотите вернуться в Париж?
— Я не могу, — ответила Сильвия. — Фернанде я мешаю, а кроме нее, у меня там никого нет.
— Неужели вы можете кому-нибудь мешать? — грустно возразил Килдер. — Знаете, Сильвия, вы ужасно похудели.
— Это не имеет никакого значения, — рассеянно ответила она.
— А что же тогда имеет значение, по-вашему? — вспылил Килдер.
Сильвия повернулась к нему и улыбнулась такой жаткой и трогательной улыбкой, что у него снова сжалось сердце.
— Важно вот что: мне необходимо найти какую-нибудь работу, — сказала она. — Не можете ли вы мне помочь в этом, Кил?
