Разлившийся по телу мужчины жар от этого поцелуя заставил его дрожать как в лихорадке, чуть не свел с ума. Пальцы едва слушались его, а движения были такими же неловкими, как у подростка во время первого полового акта. Джессика принялась помогать ему: пока он сражался с молнией на брюках, натянувшейся и не расстегивавшейся из-за заметно обозначившейся выпуклости, она сняла с него ботинки и носки. И вот наконец он стоял перед ней обнаженный, на редкость хорошо сложенный, красивый и неимоверно сексуально притягательный. Патрик снял с нее кружевные трусики чуть быстрее, чем намеревался это сделать, и хотел уже накрыть ее собою, как почувствовал, что она колеблется.
— Что такое? — глядя ей прямо в глаза, спросил он.
— Я не возражаю, если мы пойдем наверх.
Ему показалось, что ее слова прозвучали почти целомудренно. Но, с сожалением покачав головой, он отбросил зародившиеся было сомнения.
— Потом, — пообещал он. — Даже если я и попытаюсь отнести тебя сейчас в спальню, то все может закончиться на ступенях лестницы. Дорогая, я не могу больше ждать…
Джессика услышала, как дрогнул у него голос, когда его напрягшаяся плоть стала настойчиво вторгаться в нее, и увидела, как в потемневших от страсти глазах появилось испуганное недоумение.
— Боже правый, Джесс! — воскликнул он надтреснутым голосом, ощутив на своем пути преграду, о которой читал лишь в книгах. — Почему ты, черт побери, ничего не сказала мне?
— Не останавливайся, — умоляющим голосом произнесла она. — Пожалуйста, не останавливайся, Пат.
Видя его нерешительность, Джессика вздрогнула и сжалась от страха. Казалось, это ее едва заметное движение разбудило его, и он начал двигаться — на сей раз осторожно. Увидев, как слезинки скатились по щекам Джессики, он стал проклинать себя последними словами.
— Тебе больно? — шепотом спросил он.
— Совсем немножко, — прошептала в ответ она.
Патрик был потрясен до глубины души: Джессика оказалась девственницей! Он не мог поверить в происходящее. Ему не приходилось иметь дело с девственницами раньше, но он где-то читал, что в такой ситуации доставить партнерше высочайшее блаженство очень сложно. Никогда еще это не было так трудно и важно для него.
Эмоции, переполнявшие Патрика в данный момент, больше бы подобали шестнадцатилетнему юноше, чем зрелому мужчине, но действовал он все же достаточно умело. Ее тело постепенно расслабилось и полностью приняло его. Движения Патрика были по-прежнему очень осторожны, нежны и искусны, пока он не почувствовал, что она близка к моменту наивысшего блаженства. И тогда, только тогда он позволил и себе безоглядно отдаться во власть удовольствия, испытав при этом неведомые доселе радость и наслаждение. Перед этим он успел еще подумать о том, что они не приняли никаких мер предосторожности. Но через секунду все было забыто, и только восторженные стоны эхом раздавались в просторной гостиной.
Джессика чувствовала себя окутанной волшебной сетью неимоверного блаженства и ощущала, как по телу медленно разливается сладкая истома. Сердце продолжало учащенно биться, внутри пылал огонь, приятные толчки мужской плоти постепенно затихали. Она ослабила объятия. Приподнявшись на локтях, Патрик вышел из нее. Выражение его лица было странным и непонятным. По мере того как радость любви замирала, Джессике становилось страшно и стыдно за себя: на ней не было ничего, кроме чулок и туфель на высоких каблуках, ноги вызывающе раздвинуты. Патрик, бросив ей свою рубашку, хрипло сказал:
— Надень это.
Без слов Джессика повиновалась, с замиранием сердца следя, как он, поднявшись с дивана, надел брюки, отошел к камину и замер.
— Почему? — коротко спросил он.
— Разве это имеет значение?
— Конечно же имеет, черт возьми! — взмахнув руками, вскричал Патрик. — Или ты считаешь, что мне это может быть безразлично — стать первым мужчиной в твоей жизни, да еще после того, как ты была замужем больше трех лет?!
В смущении Джессика прикусила губу.
— Как же это все-таки могло произойти? — спросил он, пристально глядя на нее.
— Думаю, ты сам знаешь, — неопределенно ответила Джессика, не решаясь сказать правду.
Мысли, одна страшнее другой, нахлынули на Патрика.
— Не имею ни малейшего представления, — буркнул он.
Перед ним сидела божественно прекрасная и невероятно сексуальная женщина в не застегнутой мужской рубашке, оставлявшей открытыми стройные ноги в шелковых чулках с соблазнительными подвязками, и Патрик с трудом скрывал восхищение ее красотой.
— Почему Джон исключил тебя из своего завещания?
— Потому что я сама попросила его об этом, — устало вздохнула Джессика.
— На самом деле? — Его брови удивленно изогнулись, взгляд открыто выражал недоверие.
— Да.
Презрение Патрика оказалось для нее страшнее, чем его безразличие. Мучительная внутренняя борьба ясно отражалась на его лице. Интересно, что он на самом деле испытывает к ней? Могла ли она надеяться?
— Наследство было небольшим, — спокойно продолжала Джессика. — Предполагалось, что вся недвижимость перейдет к детям, но их у нас не было, и поэтому сын брата, то есть племянник Джона, унаследовал ее. А остальное, — кое-какие деньги и драгоценности, — ушло на оплату счетов по уходу за его матерью. Сейчас она совсем немощная и нуждается в круглосуточном присмотре.
— Это я знаю, — удрученно произнес Патрик и изучающе посмотрел на Джессику. — Все это характеризует тебя только с лучшей стороны, Джесс, но я до сих пор не могу понять, почему…
— …Мы не отменили свадьбу? — Она взглянула на руку, на которой не было обручального кольца.
— Именно.
Джессика вспомнила Джона и свое невеселое замужество: длинные, темные ночи, когда она успокаивала мужа, держа его за руку и прогоняя все его страхи. Она дарила ему тепло и нежность, которые он, увы, не мог получить другим способом. Едва сдерживая подступившие к горлу слезы, Джессика подняла глаза на Патрика.
— Это наша с Джоном тайна, — едва слышно вымолвила она.
— Но Джон умер! — сердито вскричал Патрик.
Да, Джон умер, и он любил ее настолько, насколько вообще был способен кого-то любить, подумала Джессика. Последними его словами были: «Джессика, обещай мне, что будешь счастлива. Обещай». И она ответила ему: «Обещаю».
— Мы ни разу не спали с Джоном до свадьбы… — медленно начала она свое повествование.
— В этом я смог убедиться несколько минут назад, — оборвал ее Патрик.
— Он объяснил мне это тем, что любит и уважает меня и хотел бы дождаться свадьбы. — Она замолкла.
