— Она отнимет у нас нашу малышку, — проговорила Мэг с отчаянием в голосе. — Мы не можем допустить этого! Деньги! Она нуждается в деньгах! Дайте ей все, что ни попросит, только не ребенка!
Джеб кивнул. В его ушах звучали слова: «Наша малышка». И человек, за десять лет воплотивший в книгах столько остросюжетных коллизий, был потрясен той нестерпимой болью, которую причинила ему одна только мысль об утрате Элинор. Мы — нераздельное целое, подумал он с грустью. Мэг, Элинор и я — единое целое, и разъединить нас нельзя!
— Еще не все потеряно, — постарался успокоить он Мэг. — Если она потребует денег — откупимся. И не упоминайте про Большого Фрэнка. Ни в коем случае.
— Упоминать? Да я до смерти боюсь даже думать о нем. Сделайте что-нибудь, чтобы он уехал отсюда как можно скорей.
— Это человек, которого мы не можем подкупить, — сказал Джеб. — У него денег столько, что он не знает, куда их девать. Но не унывайте, — добавил он. — Все образуется!
С этими словами он вошел в дом. Рекс запрыгал, точно молодой щенок. Диван в кабинете Джеба поскрипывал, будто кто-то на нем ворочался.
— Кажется, кто-то пришел, — послышался голос его сестры.
Джеб перешагнул порог своего кабинета и сделал Мэг знак остановиться. И это моя сестра? — подумал он про себя. Такой он ее еще никогда не видел: на ней был старый измятый рабочий комбинезон, в рыжих волосах появилась седина, лицо покрылось морщинами и было таким измученным, словно жить ей стало невмоготу.
Он подавил желание отпустить пару колких замечаний, какими они любили перебрасываться.
— Привет, Гвен, — сказал он мягко.
— Привет, братик.
— Может, поешь?
— Нет, не хочется. Я себя неважно чувствую в последнее время. Что-то желудок пошаливает. Да и дорога была не из легких.
— Может, примешь ванну и в постель?
— Попозже, — ответила Гвен.
Никогда не видел ее такой пришибленной, подумал Джеб. Даже тогда, в Ричмонде. Мэг тихонько кашлянула.
— Ах да! Гвен, это моя невеста, Маргарита Хаббард. Послезавтра мы обвенчаемся. Хорошо, что ты приехала. Придешь на свадьбу?
Гвен отрицательно покачала головой.
— Так долго я здесь не останусь, — сказала она, вздохнув. — У меня неприятности. Большие неприятности.
— Опять нет денег?
— Денег, конечно, нет. Но если бы только это! Я сломлена. У меня и раньше было чувство какой-то неустроенности. Тяжело было жить вдвоем на мое пособие, а тут еще пришел этот счет. — Она протянула руку к своей сумочке, вынула какой-то бланк и отдала его Джебу.
— Счет за похороны? — воскликнул Джеб.
Мэг крепко сжала руку Джебу и, пройдя мимо него, села поближе к его сестре. Джеб всерьез расстроился. Сколько он помнил свою сестру, она плакала впервые. Мэг старалась ее успокоить.
— Тоти не вынесла этого, — проговорила Гвен сдавленным голосом, заливаясь слезами.
— Тоти? Кто это? — спросил Джеб.
— Тоти Д'Аморе. Помнишь ее? Мы вместе ходили в школу в Ричмонде и жили по соседству. Она была моей лучшей подругой.
— Ах да, Тоти! — вспомнил Джеб.
Мэг подошла к бару, налила хорошую порцию бренди и дала расстроенной женщине.
— Вот, выпейте все до дна и расскажите, что стряслось, — велела Мэг.
Гвен с благодарностью взяла бокал и залпом осушила его.
— Тоти, — сказала она задумчиво. — Мы вместе закончили школу, но потом наши пути разошлись, и мы несколько лет не виделись. Примерно год назад она позвонила мне из Нью-Йорка, где тогда жила, и сказала, что ей необходимо со мной увидеться. Как она узнала мой номер телефона, не знаю, но то, что она рассказала, было ужасно, и я поехала к ней. Можно еще бренди?
— Конечно!
Бренди придал Гвен смелости, и она продолжила свой рассказ:
— Тоти всегда была очень послушной девочкой. Своего отца она до смерти боялась и, когда он велел ей выйти замуж за Фрэнка Фангольда, не сопротивлялась. Через десять лет замужества — крайне несчастливого — она забеременела. Вот тогда-то она и позвонила мне с просьбой помочь.
Гвен отпила немного бренди.
— Как бы там ни было, Тоти убедила меня, что она должна уйти от Фрэнка и его семьи. Я по наивности решила, что Тоти имеет в виду семью Фрэнка. Но оказалось, что у него не было семьи. Его единственная «семья» — мафия! Тоти выждала, когда муж уедет из Нью-Йорка по делам, взломала сейф в их доме, и мы бежали с ней в Канаду. Сначала все шло неплохо. Ребенок родился здоровым, но Тоти так и не поправилась. Месяц назад ей стало совсем плохо.
— Как раз тогда, когда ты объявилась здесь, а потом бросила ребенка на меня, — прервал ее Джеб.
— Брат, дорогой, на кого же еще? Как малышка? Что с ней?
— С ней все хорошо, — ответила Мэг. — Долго же вы собирались спросить о ней!
— Я равнодушна к детям, — сказала Гвен. — К тому же сообщники Большого Фрэнка преследуют меня по пятам, так что не до нее.
— Что же было дальше? — нетерпеливо спросила Мэг.
— Ничего особенного. Я вернулась в Онтарио, нашла недорогой пансионат на окраине Торонто, и мы с Тоти там поселились. К сожалению, дней через десять ей стало еще хуже. Она часами говорила только о Фрэнке и его «семье» — мафии. Я приготовилась безропотно нести свой крест, но Тоти… она умерла. Я похоронила ее на кладбище «Святое сердце» в пригороде Торонто и стала искать, кто бы мог мне помочь. Мать, конечно, меня отшила, так что пришлось снова обратиться к тебе, Джеб. Счет за похороны ты видел.
— Платить не так уж много, — сказал Джеб. — Разумеется, я этот счет оплачу. Но Гвен, знай, люди Большого Фрэнка ищут тебя и ребенка здесь, в Урбанне. Фрэнк в городе. Здесь даже опаснее, чем в Канаде.
— О Господи, — простонала несчастная женщина. — Я должна ехать. Где моя машина?
— У тебя не хватит сил доехать даже до Перкинс-Крик, — сказал ей Джеб. — Наш дом как крепость. Я советую тебе принять душ и на боковую. Поспи хоть немного. Сам Шерлок Холмс не смог бы выследить тебя в переполненной фестивальной Урбанне. Согласна?
Гвен кивнула.
— Я вот что подумал, а не съездить ли тебе в Париж, к матери, — продолжал Джеб. — Это ей, может, и не понравится, но у нее не будет ни малейшей возможности отвертеться. Что ты об этом думаешь?
— Ты действительно уверен, что она смирится с моим присутствием? — спросила Гвен.
— Она ждет от меня свое ежемесячное пособие. Вот ты ей его и доставишь. Она встретит тебя с распростертыми объятиями. Как соловей — лето!
— А малышка? — спросила Мэг пронзительным от волнения голосом. — Я ни за что не отдам нашу малышку!
— Не беспокойтесь, Мэг, — сказал Джеб. — Мы с вами единственные, кто претендует на ребенка. Даже Большому Фрэнку она не нужна — ведь он мечтал о мальчике. Вот что, Мэг, позаботьтесь о Гвен; Диксон, дайте поручение Гертруде подыскать несколько приличных платьев для моей сестры.
