Она отдала водителю двадцать фунтов и, не дожидаясь сдачи, захлопнула за собой дверь. Длинные ноги несли ее вниз по улице вдоль бесконечных жилых домов, через парки и пробки на дорогах к Воксхоллскому мосту. Последние пятьсот метров по набережной и — задыхаясь, она остановилась у гламурного входа в жилой комплекс Гарри.
Господи, спасибо за официальный список. Ей достаточно было только назвать свое имя сотрудникам охраны, которые лишь удивленно приподняли брови, увидев ее в повседневной одежде и с раскрасневшимся лицом. И спасибо, Господи, за зеркальные стенки лифта — Иззи смогла хотя бы поправить растрепавшиеся волосы.
Лифт открылся на верхнем этаже всего в нескольких метрах от квартиры Гарри, и Иззи оперлась о дверь, сильно нажимая на кнопку звонка.
Гарри почти сразу открыл ей — он был непривычно бледен, с темными кругами под прекрасными глазами. Лицо Гарри просияло, когда Иззи упала в его объятия. Он крепко обнял ее, как будто Иззи придавала ему сил.
— Ты пришла, — выдохнул он ей в шею.
— Твой отец! — выдохнула она, все еще дыша с трудом. — Мне очень жаль. Что я могу сделать?
Все его тело напряглось, и, побледнев еще сильнее, он отстранился от Иззи:
— Что?
— Я прочитала о его сердечном приступе в Интернете. Ты полетишь домой? Как я могу тебе помочь?
Удивление медленно превратилось в нечто иное. Что-то резкое и незнакомое.
— Мой отец?
— Уэстон Бродмор, — объяснила она на случай, если он был в шоке от известия.
Наконец она поняла, что это был вовсе не шок. Это был гнев.
Страшный гнев.
Из второго лифта вышел мужчина. Тот самый, который был на концерте группы «Портисхед». И в Шекспировском театре. Гарри поймал его взгляд и коротко кивнул.
— Ты действительно хочешь поговорить об этом здесь? — спросила Иззи.
Гарри отошел в сторону, и она практически упала внутрь квартиры.
Он повернулся к ней:
— Ты в курсе?
Иззи подошла к нему ближе и обхватила пальцами его руку:
— Что я могу сделать, Гарри?
Он не отдернул руку, но и не пошевелился, что было даже хуже.
— Ничего.
— Так ты поедешь домой?
— Конечно.
Его ледяной тон еще больше сбил ее с толку.
— Да, извини. Глупый вопрос. — Она снова сжала его руку. — Как твой отец?
— Умирает.
Она сделала шаг назад и посмотрела на него:
— Все в порядке?
— Как сказать, мой отец в критическом состоянии…
— Я имею в виду себя. Ты, кажется, сердишься.
— Чем я себя выдал?
Сарказм всегда был его самым жестоким инструментом. Эта несправедливость глубоко ранила Иззи.
— Я бежала к тебе через весь Лондон.
— Если бы ты замешкалась, то уже не застала бы меня.
Ее взгляд упал на дорожную сумку на полу. И на мужчину, вежливо ожидающего в холле.
Сейчас? Он уезжает прямо сейчас? Иззи охватила паника.
— Я поеду с тобой в Австралию. — Ведь именно для этого и существуют кредитные карты. Незапланированные трансконтинентальные рейсы. — Нам просто нужно заскочить в…
— Ты ведь не надеешься, что я возьму на себя эти расходы?
Его резкий тон заставил Иззи сделать шаг назад. Еще никогда Гарри не был таким гнусным. Или язвительным по поводу ее финансовой ситуации. Хотя тоненький голосок напомнил ей, что на самом деле она не знает, кто такой Гаррисон Бродмор.
— Нет, я… — Она прижала дрожащие пальцы к груди.
Его лицо исказилось на долю секунды, он резко вдохнул:
— Когда ты узнала, кто я?
Она поспешила успокоить его:
— Я не расстроилась. Я решила, что ты скажешь мне, когда будешь готов.
— Ты не расстроилась? О как хорошо.
— Гарри, ты действительно хочешь поговорить об этом сейчас?
— Ты лгала мне, Иззи!
Приговор был вынесен. Виновна, пока не доказано обратное.
Это не ее отец лежит в больнице при смерти, а теперь, когда она все знает, Гарри придется столкнуться с новым давлением. Сестры. Мать. Глобальная корпорация. Ответственность, которую она вряд ли может осознать.
Иззи сделала глубокий вдох:
— Давай обсудим это, когда ты вернешься.
Не для того, чтобы у каждого было время подумать над обидными обвинениями, брошенными за последние минуты, просто Гарри был сейчас не в состоянии мыслить ясно. А ее собственный адреналин так зашкаливал, что она могла сказать то, о чем впоследствии пожалеет.
— Я вряд ли вернусь, — ответил он. Тихим, глухим, безразличным голосом.
Колени у Иззи задрожали.
— Что?
— Когда-то я все равно должен был вернуться домой. Сердечный приступ отца просто ускорил это.
— Ты никогда не вернешься? Совсем? — прошептала она. А потом ей пришло в голову. — Ты собирался сказать это мне?
Или это была еще одна вещь, которую он решил ей не сообщать?
— Я звонил тебе. Когда будешь прослушивать голосовую почту, не воспринимай мое сообщение всерьез. Ни одного слова.
— Значит… это все? Между нами все кончено?
— Ты разочарована, Иззи?
Как он мог такое спрашивать?
— Да. Конечно.
Разочарована. Сбита с толку. Растеряна.
— Все усилия впустую.
— О чем ты говоришь? Какие усилия?
— Ты заслужила очки за свой подход. Появляешься у меня на пороге с шампанским. А полчаса спустя моя голова уже у тебя между бедер.
— Гарри! — Она в отчаянии посмотрела на открытую дверь. Мужчина в холле уставился в какую-то точку на дальней стене и делал вид, что не слышит.
— Правда очень некрасива с такого ракурса. — Гарри направился в глубь комнаты.
Боже мой…
— Я приехала сюда, думая, что ты подавлен из-за отца. Я решила, что тебе нужна моя поддержка. Что с тобой?
Он развернулся:
— Ты думала, что твой корабль вот-вот отчалит, и не хотела опоздать на него.
Боже… миллиарды Бродморов. Об этом речь?
— Меня не интересуют твои деньги, Гарри.
— Я знаю, как это работает, Иззи! — прогремел он. — Я наблюдал подобное всю жизнь. Красивая женщина занимается сексом с мужчиной, чтобы получить желаемое. Ну, в том, что план сорвался, ты можешь винить слабое сердце моего отца и его невоздержанность во всем. Иначе неизвестно, как бы это закончилось. — Его лицо еще больше помрачнело, он что-то яростно теребил в кармане. — Респект, Иззи. Ты отлично поработала, почти заставила меня поверить, что ты часть моей жизни. Ты чуть было не одурачила меня.
Из холла послышался сдержанный кашель.
— Нам пора, мистер Бродмор.
Настоящее имя Гарри смутило ее. Особенно из уст другого жильца.
Гарри потянулся за сумкой:
— Я должен идти.
— Ты скорее поедешь на лифте с незнакомцем, чем со мной?
