– Ну… мне казалось, если бы ты очень хотел, то нашел бы способ снова увидеться.
– Какой же?
Вспоминаю, как заблестели глаза Кэт, когда Джошуа в шутку завел с нами на улице беседу, и понимаю: если бы после нашей с ним прогулки он позвонил ей и дал понять, что хочет видеть одну меня, то заставил бы ее страдать.
– По-твоему, я должен был назначить тебе свидание через твою подругу? Так? – будто прочтя мои мысли, спрашивает Джошуа.
– Не знаю, – лепечу я.
– А тебе не кажется, что это было бы жестоко? И что, если бы ты мне позвонила, было бы намного проще? Ведь твоя подруга… Я ей вроде бы…
– Да, верно, – потупившись, подтверждаю я. – Ты ей понравился, и нехорошо вышло бы…
– А ты уже тогда была совершенно самостоятельным взрослым человеком. И если бы сочла нужным, могла хотя бы отправить мне эсэмэску. Пусть не сразу, но, скажем, когда вернулась бы домой.
Вздыхаю и, ничего не отвечая, делаю глоток уже остывшего кофе.
– Я прекрасно понимаю, в чем было дело, – протяжно и многозначительно произносит Джошуа, откидываясь на спинку стула.
Недоуменно поднимаю на него глаза.
– В чем?
Он криво улыбается и выглядит так, будто я унизила его, смешала с грязью.
– В том, что ты с твоим Гарольдом два сапога пара.
К моим щекам приливает краска. Непонимающе расширяю глаза.
– При чем здесь Гарольд? В Испании мы были с Кэт, это она меня туда позвала.
Джошуа зло смеется.
– Вот именно. Ты, хоть и не мыслишь без своего Гарольда будущего, но так же, как он теперь, решила поднабраться тогда новых впечатлений, попробовать на вкус кого-нибудь другого. Тут под руку подвернулся я…
– Нет! – восклицаю я, подаваясь вперед и шлепая по столу ладонями. – Гарольда я тогда даже не знала!
– Серьезно? – Глаза Джошуа немного светлеют, он о чем-то задумывается и снова прищуривается. – Значит, ты была с кем-то другим, с его предшественником… но отдыхать приехала без него.
Кручу головой так энергично, что кажется, будто она вот-вот оторвется и улетит в сторону.
– Я была тогда вообще одна! Одна, понимаешь?! И никому не изменяла! Это не в моем характере. – Опускаю глаза, из груди вырывается вздох. Почему мы нередко становимся жертвами собственных же глупых ошибок? Почему подчас заставляем страдать других, если у нас этого нет и в мыслях? Задумываюсь, вышел ли бы толк, если бы мы с Джошуа попытались тогда продлить знакомство, построить отношения? В воображении возникает нечто неопределенное, но многообещающее и изобилующее насыщенными красками, по спине бегут мурашки. Чувствую на себе пытливый взгляд Джошуа и медленно поднимаю голову.
Он смотрит на меня как-то странно: озадаченно, с упреком и как будто с каплей надежды. На что?
– Тогда я совсем ничего не понимаю…
Признаться честно, теперь я и сама не вполне понимаю своих тогдашних рассуждений. Но точно помню, что после расставания всем сердцем страдала и все задавалась вопросом: зачем мы встретились здесь, на беспечном юге, в пору отпусков, когда отношения мимолетны, а чувства обманчивы?
– Я не слишком тебе понравился, так? – произносит Джошуа с неподдельной тоской в голосе. – Или… разочаровал?
Мгновение-другое смотрю на него в замешательстве, потом понимаю, что он имеет в виду, усмехаюсь и, не особенно задумываясь, выпаливаю:
– Наоборот! Ничего подобного со мной не бывало никогда-никогда, ни до, ни после нашей встречи!
Джошуа чуть склоняет набок голову, явно польщенный, но до сих пор растерянный, а я устыжаюсь своей открытости и густо краснею.
– Правда? – спрашивает он куда менее мрачно, даже с долей нежности.
Киваю.
– Тогда что же тебе помешало?
– Я же говорю, – бормочу я, сознавая, что мои правдивые объяснения кажутся не вполне убедительными. – Мне было неловко. И я была уверена, что курортные романы не имеет смысла затягивать.
Джошуа о чем-то размышляет, потирая переносицу, потом тяжело вздыхает и на миг поджимает губы.
– Может, и я поступил не совсем правильно. Наверное, стоило яснее выразить свои чувства, сказать на прощание иные слова.
Слово «чувства» эхом отдается в моем сознании, и на душе теплеет, будто ее окунули в прогретый солнцем и ароматом любви испанский воздух. Меня охватывает пьяняще острое желание вернуться в ту нашу ночь и внимательнее заглянуть в глаза Джошуа, чтобы понять, каково его отношение ко мне и ко всему случившемуся.
– Знаешь… – проникновенно тихим голосом говорит он, но его прерывает звонок моей трубки.
Нехотя достаю ее, чуя нутром, кто желает со мной пообщаться, и жму на зеленую кнопку.
– Алло?
– Шейла, милая, – звучит необыкновенно ласковый голос Гарольда. – Я заказал билеты. Рейса на четыре, к сожалению, нет. Вылетим на полтора часа позже.
Смотрю на Джошуа, гадая, слышны ли ему речи Гарольда или хотя бы знает ли он, кто мне звонит. Судя по вновь помрачневшему выражению его лица – знает либо догадывается. Гарольд, как назло, будто почувствовал, что именно сейчас я с Джошуа, и лезет из кожи вон, пытаясь быть самой нежностью и услужливостью.
– Я заеду за тобой около четырех, – говорит он, ничуть не смущаясь, что я ничего не отвечаю и не восхищена мягкостью его тона. – У тебя много вещей?
– Нет, – кратко говорю я, раздумывая, не нажать ли на кнопку прерывания связи и не выключить ли телефон до конца нашей с Джошуа беседы. Потом можно сказать, что я как раз вошла в метро или что разрядился аккумулятор. Нет, насчет аккумулятора Гарольд вряд ли поверит. Он знает как никто другой, что подзаряжаю телефон я всегда вовремя. Черт!
Джошуа пристально следит за моим лицом, будто задумал по отражающимся на нем чувствам доподлинно узнать, как я отношусь к Гарольду. Стараюсь выглядеть бесстрастной и делать вид, что звонок бойфренда меня ничуть не смущает.
– …Чтобы было, чем себя занять, – договаривает он, и я ловлю себя на том, что, занятая своими мыслями, почти его не слышу.
– Чем себя занять? – повторяю последние его слова, прикидывая, что им могло предшествовать. – Я не расслышала, прости… Связь плохая.
Гарольд несколько секунд молчит и с подозрением произносит:
– А я прекрасно тебя слышу. По-моему, тут не может быть проблем со связью.
– Проблемы бывают во всем и везде, – как можно более спокойно говорю я, уже не зная, куда деваться от пронизывающего взгляда Джошуа. Забавно! Сутки назад я ощущала себя не нужной никому, а теперь окружена вниманием двоих мужчин и настолько запуталась в собственных чувствах к одному и другому, что в эту минуту, наверное, предпочла бы побыть вообще одна. – Так о чем ты говорил?
– Я сказал, надо бы купить газет или журналов, чтобы полет прошел незаметно, – повторяет Гарольд.
