Я был поражен, когда она нашла меня и предложила сотрудничество. Но, как ты сама понимаешь, я ведь тоже не без греха.
– Как она вышла на тебя? – произношу куда-то в сторону, продолжая удерживать лицо щекой к нему.
– Лили поступила шаблонно. – Кайл скользит кончиком носа по линии моей скулы. – Она нашла врага Трэвиса, точнее его сына. Который жаждал возмездия.
И только после этих слов, я поворачиваю голову, схлестываясь с ним взглядами. Наши носы теперь соприкасаются, мы дышим одним воздухом, который наполняется яростью. Она волнами исходит от нас обоих.
– А ведь наши отцы дружили, Кристина, – шепчет он. – И даже были компаньонами. Вот только Трэвис кинул моего отца. Присвоил весь бизнес себе и оставил нас голодать. А когда над ним нависла угроза расправы, он устранил моих родителей, оставив меня в одиночку сражаться с этим жестоким взрослым миром. Я даже не могу передать тебе, насколько страшно лишиться абсолютно всего. И тем более своих родных. А знаешь, что потом сделал твой отец? Он прислал свои соболезнования с гадкой алой розочкой, будто измываясь надо мной.
– Я не верю тебе, мой папа…
– Что? Никогда бы так не поступил? О, Кристина, ты его плохо знала. Молодой Трэвис Берроу слыл отчаянным парнем, с которым не все хотели иметь дело. Он рисковал, он ставил все на кон, но чертовка удача всегда была на его стороне. Он был борзым, смелым… черт, да ему приписывали столько качеств, что я был поражен. Я не верил, что такие люди вообще существуют. И стремился быстрее вырасти, встать с колен и поквитаться с ним. Неважно как, но уж очень хотелось напомнить ему, что он не всесильный. И уж тем более не бессмертный. Знаешь, этот гнев, который я копил все эти годы, мне помог. Я тщательно наблюдал за ним, за вашей семьей и был уверен, что смогу отомстить.
– У тебя получилось, – еще плотнее вжимаюсь в стекло позади себя.
– Нет, – качает Бэкк головой в ответ. – У меня получалось и заметь, глагол в прошедшем времени. Да, план твоей матери был глупым и безнадежным. Пришлось вносить много корректив, которые помогли мне занять более устойчивое положение. Втереться в доверие оказалось просто. А знаешь почему? Потому что он даже не вспомнил меня. Не знаю, может, дело было еще и в девичьей фамилии моей матери, которую я взял после. Но не суть. Загвоздка оказалась в тебе. Ты никак не хотела поддаваться мне навстречу. И знаешь, меня эта игра завела больше, чем реализация самой мести. Не скрою, я хотел тебя трахнуть и выбросить потом на улицу. Но ты настолько глубоко впустила свои когти в меня, что я… ты же видела, как я сопротивляюсь этому, да? Я старался вычеркнуть тебя и относиться с холодом, я не хотел привыкать к тебе и уж тем более, что-то чувствовать.
Кайл замолкает, переводя дух, а меня прошибает холодным потом. Начинаю дрожать не то от того, что я уже достаточно долго у холодного окна, не то от нарастающей паники. И даже зажмуриваюсь, когда он отрывает руку от стены и костяшками пальцев проводит по моей щеке.
– Я ведь держал тебя здесь не только из-за договоренности с твоей матерью. Я был зол на тебя за то, что ты посмела украсть мой покой. Ты перевернула всю ситуацию и, решив бросить меня, очень глубоко ранила.
– Прости, я не хотела…
– Я хотел, чтобы ты передумала. Но ты продолжала сопротивляться, а времени у нас оставалось мало. К тому же твоя мать совсем слетела с катушек и решила, что раз уж «лайт» версия не прошла, то можно смело приступать к осуществлению тяжелого варианта.
Глава 20 «Тогда»
– Ради тебя я был готов отказаться от первоначального плана своей мести. Я бы не распиливал твою компанию и не продавал по частям. Уж поверь, я бы нашел способы, как откупиться от твоей матери. Возможно, она бы замолчала. Надолго. А мы благополучно зажили бы дальше. Но твоя гребанная упёртость все испортила. – Кайл качает головой. – Я же не плохой, Кристина. Властный, педантичный, любящий контроль – да. Но при всем этом я не утратил способности любить. Да и как все живое на этой планете я тоже хотел быть любим кем-то. Тобой, например.
– Твоя любовь неправильная, ты же это понимаешь?
– Но она бы тебя спасла. – Припечатывает парень.
– Спасла? – в нескрываемом удивлении расширяются мои глаза. – Это ты те издевательства, что совершал надо мной, называешь спасением??
– Была бы дома, твоя мать быстрее бы убрала тебя с дороги. Я не шучу, Кристи, если бы я тогда не закрыл тебя здесь и не предложил идею с препаратами, она бы не задумываясь, отправила тебя в больничку. Причем в состоянии овоща. Но это, конечно же, случилось бы только после твоего вступления в наследство. Трэвис ведь и этот момент предусмотрел. Его дочь должна быть жива и здорова, иначе все отправляется в благотворительный фонд. Но твое здоровье, оно ведь указано только на момент оформления документов, верно? А вот на счет внезапных несчастных случаев после там ничего не сказано. И если бы ты, скажем, внезапно неправильно перешла дорогу, то твоим опекуном и главным распорядителем всех активов до твоего выздоровления стала твоя мать. Но ты же понимаешь, что вряд ли бы Лили позволила тебе стать нормальным человеком.
– И что дальше? – пытаюсь сделать так, чтобы хотя бы голос не дрожал. Потому что все мое тело неимоверно вибрировало. Мне действительно становилось страшно. – Что со мною будет? Вы провалились по всем фронтам: мы не вместе, воздействовать на меня свои пойлом ты больше не можешь. Но и к адвокату вы меня уже не отвезете, потому что знаете, я потом предприму меры, чтобы вы никогда в жизни ко мне не подобрались. Вы в тупике.
Последняя фраза теряется в потоке холодного ветра, который ударил мне в спину сразу же, стоило Бэкку распахнуть балконные двери. Он сделал шаг вперед, заставляя отступить на тот же шаг назад. И так продолжал делать до тех пор, пока я поясницей не вжалась в ледяные перила.
– Ты права, Кристина, ты создала такую ситуацию, из которой не видно выхода. Заметь, у тебя был шанс пойти по другому пути. Но ты отказалась.
Лицо Кайла стало необычайно бледным, сравниваясь по цвету со снегом, который так не вовремя стал валить плотной стеной. Обхватываю себя руками, но этого недостаточно. Ни для того, чтобы успокоиться, ни тем более, чтобы согреться. Последнее вообще мало вероятно, когда ты стоишь зимой на открытом балконе без обуви и в тонкой пижаме.
– Может быть, мы еще можем договориться? Отпусти меня, Кайл и
