Лайам поставил свой бокал и взял бокал из рук Марисалы. Жаркая волна предвкушения охватила девушку. «Вот сейчас, — думала она, — наконец-то…»
Но Лайам не поднялся на ноги, чтобы идти в спальню. Вместо этого он опустился на колени. Взяв Марисалу за руку, поцеловал сперва ладонь, затем нежное запястье.
— Выходи за меня замуж!
«Что за бессмыслица!» — подумала Марисала. Сперва она даже не поняла, о чем это он.
— Пожалуйста, Марисала, выходи за меня замуж, — повторил он, пронзая ее настойчивым взглядом синих глаз. — Мне не нужна страсть на одну ночь. Мне нужна ты — навсегда.
Марисала уставилась на него с изумлением, почти с ужасом. Лайам Бартлетт — у ее ног, предлагает ей руку и сердце! Боже милостивый, она же вовсе не собирается замуж! Зачем ей это? А ему-то зачем? Ей и присниться не могло, что у Лайама на уме что-то большее, чем обычный роман!
— Но… а как же Лорен Стьюарт? — Этот дурацкий вопрос вырвался у Марисалы как-то сам собой.
Лайам удивленно взглянул на нее, а мгновение спустя рассмеялся.
— Так ты придумала?.. Дорогая, мы с Лорен — просто друзья. И никогда не были любовниками. Кроме того, она моя начальница. Неужели ты действительно решила, что…
— Я спросила, спишь ты с ней или нет, но ты не стал отвечать. И я подумала, что да. А когда встретила тебя с ней…
— Так вот, ты ошиблась.
— Я очень рада, — с облегчением выдохнула Марисала. Действительно, радовалась она даже больше, чем стоило ему показывать.
— Конечно, я не лучший жених на свете, — продолжал Лайам. — И ты это знаешь лучше, чем кто бы то ни было. У меня куча проблем. За последние несколько месяцев я не написал ни слова. И не знаю, что будет, если так и не смогу писать. Может быть, придется идти вместе с тобой в медицинскую школу. Возьмешь меня к себе медбратом?
Марисала невольно рассмеялась, но глаза ее оставались серьезными.
— Лайам… — она покачала головой.
— Не говори «Лайам». Скажи «да».
Он смотрел на нее с такой надеждой и ожиданием, что у Марисалы упало сердце. Что ей ответить? Что она может дать ему? Она не стала отвечать — просто опустилась на колени рядом с ним и прильнула к его губам.
— Лайам, люби меня!
— Это лучший ответ, на который я мог надеяться, — прошептал он. — Конечно, после «да».
— Я так хочу тебя! — шептала Марисала. — Я так давно мечтала об этом…
— Тоже неплохо, — улыбнулся Лайам.
И уста влюбленных снова слились в поцелуе.
Лайам нащупывал на спине у Марисалы «молнию»; Марисала торопливо расстегивала пуговицы на его смокинге. Оба они сгорали от нетерпения раздеть друг друга, но вместо этого все целовались и не могли остановиться.
Потом Лайам с остервенением сдирал с себя смокинг; он запутался в рукавах, но в конце концов победил и бросил вывернутый пиджак на пол. Марисала выскользнула из платья и рассмеялась волнующим горловым смехом, увидев, как зажглись его глаза при виде ее нижнего белья. Лифчик и трусики Марисалы, черные, кружевные, едва прикрывали тело. За них Марисала заплатила вдвое дороже, чем за платье — но они стоили таких денег. Боже правый, а ведь она купила все это великолепие ради одной-единственной ночи!
Но Лайам внес сумятицу в ее планы. Он первым произнес слово «навсегда».
«Матерь Божья, — смятенно думала Марисала, — стоило ему увидеть меня в бальном платье, аккуратно причесанную, накрашенную, с отполированными ногтями, и он решил, что хочет на мне жениться!»
Она не знала, смеяться ей или плакать.
Пыталась убедить себя, что это неважно. В конце концов она добилась своего — Лайам стал ее возлюбленным. Знай она, что для этого всего-то и нужно — одеться как куколка, сделала бы это много лет назад!
Лайам ласкал взглядом ее прекрасное тело, и по одному взгляду Марисала могла судить, как растет и крепнет его желание. По-прежнему не сводя с нее глаз, он расстегнул ремень, потом начал освобождаться от рубашки.
Марисала расстегнула лифчик и плавно повела плечами. Лоскуток черного шелка соскользнул на пол, обнажив два белоснежных холма. Грудь бурно вздымалась, и Лайам почувствовал такое острое желание, что с трудом мог контролировать себя.
«Что бы он сказал, — подумалось Марисале, — если бы вместо этого великолепия на мне был самый простой белый лифчик?» Но эту мысль Марисала предпочла выкинуть из головы.
Лайам улыбнулся, сбрасывая рубашку. В улыбке его читалось предвкушение будущих наслаждений.
— Пойдем наверх, — предложил он.
Марисале вдруг стало страшно. Что она делает? И улыбка Лайама ее вовсе не успокаивала. Но Марисала вспомнила преподанные ей уроки хорошего тона. «Если ты не знаешь, как себя вести и что делать, следи за тем, чего ждут от тебя другие, и поступай именно так». Правда, Марисала не знала, подходит ли этот мудрый совет для таких ситуаций. Но попробовать стоит.
— Если хочешь…
— А чего хочешь ты?
— Того же, что и ты. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
Марисала хотела сказать еще многое, но не осмеливалась высказать своих истинных желаний. Матерь Божья, да что это с ней? Она совсем запуталась. Лайам любит женщину в черном бальном платье. Хочет жениться на этой женшине. Но разве эта женщина и Марисала — одно и то же лицо? Вовсе нет!
Лайам поднялся, и Марисала покорно пошла вслед за ним в спальню.
Марисала лгала ему. Она вовсе не хотела идти в спальню. Она хотела заняться любовью прямо здесь, в гостиной… на ступенях лестницы… в подъезде, тускло освещенном единственной лампочкой…
Но истинная женщина не должна проявлять инициативу. Пусть командуют другие — ей следует подчиняться. Лайам вел Марисалу в спальню, и она шла за ним.
— Хочешь, я включу музыку? — спросил он.
Черная ткань брюк топорщилась, выдавая силу его желания. Боже правый, как он может в такой момент думать о музыке? Неужели ему не хочется бросить Марисалу на кровать, сорвать с нее остатки одежды и погрузиться в ее нежное, жаждущее любви тело?
Марисала хотела толкнуть его на кровать, броситься сверху, впиться в него руками и губами, бешеной страстью доводя его до безумия! Но Лайам не любит такого напора. Ему нравятся тихие, покорные, женственные. И Марисала послушно села на кровать, страшась неловким словом или движением разрушить этот удивительный сон.
Лайам присел рядом.
— Что с тобой? — спросил он, внимательно заглядывая ей в глаза. — Почему ты такая тихая? Ты уверена, что этого хочешь?
— Хочу? — рассмеялась Марисала. — Боже мой, да я просто умираю по тебе!
Лайам протянул руки, и Марисала упала в его объятия. Слившись в поцелуе, они опустились на кровать: Марисала гладила его по спине, по плечам и стонала от восторга, ощущая под руками горячую кожу и мощные мускулы.
