Айзек почесал в затылке.
— Да, поговорить можно о многом… — Он резко свернул бумагу с остатками еды, отбросив ее прочь, придвинулся вплотную к Терезе.
Тереза понимала, что нужно что-то сказать, по, когда Айзек был так близко, все мысли исчезали, и оставалось только желание прижаться к нему. Должно быть, он испытывал то же самое, потому что внезапно обнял ее.
Она должна была сопротивляться. Через несколько минут он может уйти навсегда. Но когда она находила в себе силы противостоять Айзеку?
Он дотронулся до ее щеки, и она прижалась губами к его запястью. Вслед за этим он коснулся ее лица губами, дразня и искушая ее.
Всего в нескольких шагах мелкие волны набегали на берег. Сейчас Айзек был другим — нежным, мягким. И любящим? Разве она не была в его объятиях прошлой ночью? Тогда он был охвачен страстью.
Вспомнив о том, что произошло вчера ночью, она съежилась от смущения. Страсть никогда не помогала ей в решении проблем, связанных с Айзеком, и вряд ли поможет сейчас.
Она высвободилась из его объятий и села.
— Что случилось? — спросил Айзек, лежа с раскинутыми в стороны руками. Он игриво обнял ее и попробовал притянуть к себе. Она упиралась.
— Нет, Айзек. Оттого, что ты меня соблазняешь, никакие проблемы не решатся.
— Так это я тебя соблазняю? — засмеялся он. — Если кто-то из нас и поднаторел в искусстве соблазнения…
— Мы, кажется, уже установили, что физически совместимы.
— Да, наверное, этот факт можно считать доказанным, — мягко передразнил он, — хотя мы недостаточно тщательно изучали этот трюизм, чтобы прийти к сколько-нибудь обоснованным выводам.
— Ох, давай не будем дразнить друг друга. Сегодня был самый тяжелый день в моей жизни.
Повисло продолжительное молчание.
— В моей тоже.
— Ты тоже чувствовал себя несчастным?
— Сидеть в церкви в ожидании твоего прибытия было просто ужасно. Я чувствовал себя так, будто стою на краю утеса и смотрю, как ты улетаешь вниз… навсегда. — Он повернулся посмотреть на нее, его глаза сверкали, как никогда. — Я знал, что ты из-за чего-то плакала сегодня, и был уверен, что ты не выйдешь за Хэммонда, но не представлял, как ты отменишь свадьбу.
— Неудивительно.
— Я представлял себе всяческие кошмарные сцены, которые мог бы устроить. Например, подбежать к двери и не дать тебе войти внутрь. Или, например, когда священник спрашивает, есть ли какие-то причины, мешающие двоим стать мужем и женой, вскочить и закричать: «Да, есть! Прошлой ночью невеста с неудержимой страстью занималась любовью со мной!»
От удивления она раскрыла рот.
— Да, это на всех произвело бы сильное впечатление.
Айзек усмехнулся.
— Пошли прогуляемся.
Айзек спустил Дьявола с поводка. Пес стал носиться кругами вокруг них. Это была великолепная прогулка. Песок на пляже все еще хранил тепло солнца. С одной стороны от них росли пальмы и казуарины, с другой — ласково бормотал прибой.
Но чем закончится эта ночь? — беспокойно спросила себя Тереза, следуя за Айзеком. Она вспомнила его впечатления от пребывания в церкви. Возможно, дела не так уж плохи.
Казалось, Айзек поглощен своими мыслями. Он машинально поглаживал ее руку.
Тереза смотрела на море и вдруг уловила на горизонте яркий движущийся огонек.
— Смотри: падающая звезда! — воскликнула она.
— Скорее загадай желание! — (Тереза испуганно посмотрела на него.) — Чего тебе больше всего хочется?
Айзек смотрел на нее в упор, так, что она засмущалась и опустила глаза. Не может же она рассказывать ему свои глупые фантазии.
— Ну, мои мечты вряд ли претендуют на оригинальность, — уклончиво пробормотала она.
Где-то вдалеке залаял Дьявол. Тереза ухватилась за возможность сменить тему.
— Интересно, собаки загадывают желания?
Но Айзек был настроен продолжать разговор в том же духе.
— Я давным-давно загадал желание. Не знаю, почему я так упорно верил в то, что оно сбудется, когда все обстоятельства говорили о том, что это невозможно. Может быть, большинству людей оно показалось бы банальным. Может быть, причина в моем детстве, но я мечтал о… — Он помолчал и слегка улыбнулся. — Я мечтал о доме, полном детей, и чтобы вокруг дома был сад… и еще об одной, гораздо более важной, вещи — о моей золотой девушке.
Тереза попыталась что-то сказать, но не смогла. Наконец, ей удалось выдавить из себя:
— Но, Айзек, это же… вполне возможно, правда?
— Только ты можешь ответить на этот вопрос, радость моя.
— Айзек, — сказала она, — ты должен наконец узнать о моем отношении к тебе. Это и моя мечта. Это все, на что я когда-нибудь надеялась. Твоя мечта не просто выполнима, мы должны обязательно осуществить это.
— Тереза! — Он притянул ее к себе и спрятал лицо в ее волосах. — Не знаю, почему я пытался снова убежать от тебя. Я не могу без тебя, дорогая. Я люблю тебя.
— В это так трудно поверить… — Она прижалась к его груди. — Ты действительно любишь меня?
— Действительно.
— Ты любил меня все это время?
— С тех пор, как впервые оказался в твоем доме.
— Это было давно. Очень давно, — прошептала она. — Я никогда не переставала любить тебя, Айзек.
Они продолжали свою прогулку по пляжу, наслаждаясь минутами полного примирения и спокойствия.
— Можешь себе представить, что я почувствовал, когда услышал, что ты собираешься выходить замуж?
— Из-за этого ты и вернулся?
— Я никогда не признавался в этом даже самому себе. Я вообще не собирался возвращаться. Я сказал себе, что хотел, чтобы ты оказалась замужем, — тогда будет спокойнее жить. Потом решил навестить твоего отца. Но когда я снова увидел тебя и ты бросилась мне в объятия, мое сердце чуть не разорвалось.
— Примерно то же чувствовала я, когда ты исчез.
Айзек вздохнул:
— Я очень много работал в Западной Австралии. Мне хотелось таким образом забыть тебя, и в то же время я хотел доказать, что достоин тебя.
— Мне не нужно никаких доказательств, Айзек. Я твоя навсегда.
Он поднял ее в порыве радости и закружил, пока они, запыхавшись, не рухнули на песок. Прибежал Дьявол, удостоверился, что с ними все в порядке, и снова исчез.
— Навсегда! Это звучит великолепно!
— Кстати, — поинтересовалась Тереза, развязывая его галстук, — о скольких детях ты мечтал? — Она засунула галстук в карман пиджака и теперь расстегивала рубашку.
— Если так будет продолжаться, то я опасаюсь, что ты будешь постоянно беременна.
— Если ты хочешь, чтобы я сохранила фигуру… — Она вдруг всплеснула руками. — Ты наверняка хочешь вернуться в Западную Австралию?
