Ознакомительная версия.
— Тянет, — наконец ответила она. — Да, Нил, нас тянет друг к другу. Но что в этом проку, если мы не в состоянии уступать друг другу?
— Ты имеешь в виду такси?
— Не только.
— А что еще?
— Например… еда.
— Что же с едой?
— Ты не можешь выносить мой образ жизни. Я плохо чувствую себя, следуя твоим принципам и привычкам. Совместное будущее подразумевает… скажем, детей. Да мы даже не в состоянии будем их воспитать. Каждый будет тянуть одеяло в свою сторону. Каждый будет доказывать, что именно его предпочтения — правильные…
Нил невольно улыбнулся. Мия озвучила его мысли, хотя до сих пор они никогда не обсуждали такой ответственный шаг, как воспитание детей.
— Ты попробовал жить, как я, — негромко продолжала она, — я попробовала жить, как ты, и, как видишь, ничего хорошего не выходит.
— Просто… Просто прошло еще так мало времени…
— Ты не хуже меня знаешь, что дело здесь не во времени.
— А в чем?
— В нас. Противоположности, может, и притягиваются, но не могут существовать вместе.
— Глупости.
— Глупости? Каждый наш день будет наполнен ссорами. Из-за выбора продуктов. Из-за разногласий, что и как готовить. Я и недели не продержусь на проращенной пшенице. Мне хватило одного вечера в этом дурацком ресторане — такое ощущение, будто из меня выкачали всю энергию.
— Ты даже не делаешь попыток понять…
— Нет, это ты ничего не понимаешь! Знаешь, почему ты можешь это есть и тебе даже нравится? Потому что ты сам убедил себя в том, что это — единственная пища из всех возможных. Твое тело может даже сопротивляться, но команды отдает мозг, и мозг убеждает тебя, что это съедобно и даже вкусно!
— Может, и так, — согласился Нил, — я никогда не задумывался об этом раньше.
— Разумеется! А зачем тебе задумываться?
— Но и ты подумай вот над чем. Любой диетолог скажет тебе, что торт не вкусный. Торт всего лишь сладкий. Убери оттуда сахар — и ты вряд ли станешь поглощать его с таким восторгом.
— А я вовсе не помешана на одних только десертах. Я вообще люблю разнообразную и вкусную пищу. Скажешь, что вкуса нет у дичи, у рыбы? У морепродуктов? У блинчиков с вишней? Может быть, вкуса нет и у грибов, у свежевыпеченного хлеба, а один только сахар? Знаешь, я просто наслаждаюсь всем, что может предоставить мне жизнь…
— Хватит. Я уже слышал эту песню, — оборвал ее Нил.
Мия удивленно уставилась на него:
— О чем ты говоришь?
— Еда — это все, чем ты способна наслаждаться.
— Я не понимаю. Объяснись.
— Это все, из чего состоит твоя жизнь, Мия! Очнись! Открой наконец глаза!
— Ты бредишь, кажется, — решила Мия, — или просто переохладился. Кажется, нам лучше сейчас разойтись. А потом мы продолжим разговор, если, конечно, этого еще будет кому-нибудь хотеться.
Она сделала попытку подняться, но Нил удержал ее за руку:
— Сядь. Мы не договорили.
Она и не думала, что он может быть таким серьезным, по-мужски настойчивым и непреклонным.
У нее засосало под ложечкой от страха и восхищения одновременно.
Она послушно села, решив, что на споры уйдет еще больше времени. А она так устала, так замерзла и так хотела домой. Смертельно хотелось есть.
— В твоей жизни нет ничего, кроме еды.
— Неправда!
— Назови еще хоть что-нибудь.
— Работа. Моя профессия. Моя карьера…
— Не думал, что ты воспринимаешь свое занятие настолько серьезно. Впрочем, это не важно. Сегодня работа есть, а завтра — нет. Сегодня она — одна, но уже завтра может поменяться. В конце концов настанет день, когда ты окажешься им ненужной. К тому же работа — это скорее необходимость: тебе нужно зарабатывать деньги, оплачивать аренду квартиры, одеваться…
— Думаешь, твоя работа лучше?! — вспылила Мия. — Ты наемный работник, точь-в-точь как я!
— Наемный, — согласился Нил. — Знаешь, я об этом не задумывался. Но я помогаю людям обрести веру в собственные силы. Или хотя бы разобраться в том, в каком направлении они хотели бы двигаться дальше. Где предпочли бы работать. Да, это интереснее, чем просто быть менеджером по персоналу.
— Не ожидала от тебя таких подколок.
— Прости, я увлекся. Но ты сама заговорила про работу. Что у тебя есть кроме нее? Чем ты занималась до того, как я появился в твоей жизни?
— У меня есть друзья и…
— Лени. Кто еще?
Мия молчала.
— Я не говорю, что у цветущей и жизнерадостной девушки твоего возраста обязательно должна быть добрая сотня друзей. Но ты все вечера проводила дома. Часто ты выбираешься в бассейн, на спектакли, выставки, презентации?..
— Иногда.
— Иногда…
— У меня нет сил на спорт, — с вызовом произнесла Мия, — я…
— Правильно. У тебя ни на что нет сил, потому что ты боишься жить. Ты можешь только потреблять. Согласись, потребление отнимает меньше энергии, чем активные действия или создание чего-то нового. Чтобы сметать с полок украшения и туфли, не нужно прикладывать слишком много усилий. Чтобы восседать в кофейне и перелистывать страницы очередного глянца, не нужно тратить силы и вникать в содержание.
— Я… боюсь… что?
— Ты боишься жить, Мия, — повторил Нил. — У тебя нет ни друзей, ни хобби. Твоя так называемая «дольче вита» ограничивается поглощением вкусной и вредной еды в неограниченных количествах. Тебе повезло только в одном: это пока не портит твою внешность. Но это все, что у тебя есть. Ты всегда прибегаешь к испытанному средству, когда в очередной раз ощущаешь страх. Еда — это то, что никогда не откажет тебе. Всегда выручит, никогда не предаст. С едой не так сложно, как с людьми. Поэтому у тебя всего одна подруга — нельзя же совсем без подруг. Поэтому ты боишься близости. Да, близость может причинить боль. Но что еще доставляет столько радости на этой земле?
Мия ошарашенно молчала.
И молчала она довольно долго, не в силах справиться с потрясением, не в силах переварить вываленный на нее поток обвинений.
Наконец она покачала головой. Постаралась улыбнуться, хотя дрожащие губы и не слушались ее. Все-таки поднялась со скамейки. Зашагала прочь.
Но, пройдя несколько шагов, она круто развернулась на своих неустойчивых каблуках. Вернулась к остановке.
Нил по-прежнему сидел на скамейке. Он продолжал смотреть на нее невозмутимым взглядом.
Мия знала, что этой невозмутимости осталось длиться недолго.
Она вполголоса заговорила:
— Может быть, так оно и есть. Может быть, я боюсь жизни. Прячусь от нее за бесконечными лакомствами. Но ты, Нил, интересно, чего боишься ты?
— Я? — В его голосе было искреннее недоумение.
Ознакомительная версия.
