Светлана Бестужева
КРЕМ-БРЮЛЕ С БРИЛЛИАНТАМИ
или сказка для девушек внешкольного возраста без комплексов
«Нельзя иметь все сразу», — вертелось у меня в голове невесть откуда взявшееся словосочетание. Взявшееся и прилипшее намертво, как использованная жвачка к подошве. И такое же не затертое, как оба вышеупомянутых компонента. Н-да…
Спасибо, конечно, что не рекламный какой-нибудь, прости господи, слоган, коих в последнее время развелось немерено. Хотя… почему только в последнее? Всегда ими говорили, только о другом. «Советское, значит, отличное», например. Или «Накопил — и машину купил». Хорошо, наверное, жили, никаких забот не было. Правда, отдыхать ездили, как правило, «дикарями» к родному и давно загаженному Черному морю, а летали исключительно самолетами «Аэрофлота», потому что другие видели только в кино. Так что забот, может, и не было, но и радости особой не просматривалось. Там, в светлом прошлом, которое я краешком застала и потому кое-что помнила, но плохо.
Нет, не получалась у меня жалость к себе, маленькой. Наверное, потому, что жалеть было не за что. Я сидела в достаточно комфортабельном кресле самолета, причем не эконом класса, а первого, и не «Аэрофлота», а какого-то «Трансаэро», летела не в Ростов или Красноярск, и даже не в Сочи, а к Средиземному морю, и не в командировку, а на отдых. Держу пари, мне бы позавидовали девять человек из десяти. Беда состояла в том, что я была тем самым десятым. То есть сама себе не завидовала ни капли.
Во-первых, боюсь летать. Патологически боюсь, до кликушества. Сколько себя помню, передвигаюсь исключительно наземным транспортом, несмотря на очевидные неудобства и насмешки окружающих. Но на насмешки мне было плевать, нервы дороже, а в любую точку дорогой родины вполне можно было добраться автобусом или поездом, за границу же я как-то не удосужилась съездить: то возможности не было, то денег, то времени. И вот — свершилось, я еду, точнее, лечу отдыхать на заграничный курорт. Вот только с Анталией этот номер — поездка наземным транспортом — никак не проходил, а отдыхать в другом месте мой спутник отказывался категорически. Ну и вот — я в самолете, а самолет в воздухе.
Спутник… Это была вторая причина, по которой я пыталась себя пожалеть. То есть сначала все складывалось невероятно красиво и удачно: мой дорогой друг прислал мне на фирму курьером билет до Анталии, а в письме по электронной почте пояснил, что, во-первых, перевел на мое имя некую сумму денег в твердо конвертируемой валюте, во-вторых, он, наконец, выполняет свое обещание и выкраивает две недели на полноценный отдых о мной, его любимой женщиной. До поездки оставалось десять дней, которые я провела в совершенной эйфории от подготовки к путешествию: от получения кредитной карточки в банке до посещения салона красоты, то есть оттягивалась загодя по полной программе. Но…
Но за два дня до поездки мой друг позвонил и сообщил, что обстоятельства складываются не совсем удачно, две недели совместного отдыха никак не получаются. Точнее, он пока не знает, когда именно сможет освободиться, а поскольку на месте «все схвачено, за все уплачено», то лететь мне надлежало пока одной и дожидаться своего ненаглядного на турецком берегу. Опять же одной. Ну, правильно: я же говорю, что нельзя иметь все сразу.
— Может быть, мы просто отложим поездку? — робко предложила я, томимая всякими предчувствиями. — И потом все-таки отдохнем вместе.
— Мы и отдохнем вместе, — суховато ответил он, — только не две недели, а дней десять, ну, в самом худшем варианте, восемь. А несколько дней ты просто отдохнешь, как белая женщина.
Спорить с ним всегда было бесполезно, а в ряде случаев — даже вредно. Поэтому я проглотила все имевшиеся еще у меня доводы и аргументы за откладывание поездки, смирилась, упаковала сумку, попросила соседку поливать цветы и мужественно отправилась в неизвестность, то есть в аэропорт Шеремерьево-2, где прошла все необходимые формальности без сучка и без задоринки, села в самолет, а самолет оторвался от земли и набрал высоту. В результате чего я в данный момент имела почти готовый нервный припадок.
Почему самолеты падают, я понимаю. Они железные, тяжелые, а земного притяжения пока никто не отменял. Но вот почему они летают… Убей меня бог, не понимаю. Ведь даже крыльями при этом не машут, собаки страшные. И все бы ничего, если не открывать глаз и не пялиться в иллюминатор, где, согласно песне, находится земля. Но ведь эти самые железные птицы еще и ныряют беспрерывно в какие-то воздушные ямы — очередная неразрешимая для меня загадка. Какие ямы могут быть в воздухе, это же не проселок и даже не московская улица, где порой джипы проваливаются? Господи, меня сейчас стошнит!
— Вам плохо? — услышала я голос над ухом.
Не открывая глаз, я сделала слабое движение рукой, которое можно было трактовать как угодно. Но потом здравый смысл пересилил и я взглянула на неизвестного доброжелателя. Ну, конечно, попутчик по классу, почти брат по разуму. Кроме нас с ним в первом классе авиалайнера компании «Трансаэро» никого не было. Глупо же платить в два раза больше только за возможность комфортно вытянуть ноги и иметь отдельный туалет целых три часа подряд. Нормальные люди прекрасно обходятся, тем более, что это — не «Аэрофлот» и в эконом-классе условия ничуть не хуже, во всяком случае, на мой взгляд. Лично я бы удавилась платить исключительно за престиж, но меня никто и не спрашивал, просто прислали билет. А халява — она халява и есть.
— Что-то мне не по себе, — пролепетала я, пытаясь выглядеть более или менее достойно. — Укачивает, наверное.
— Боитесь летать? — проявил чудеса сообразительности мой попутчик.
— Это еще мягко сказано, — не стала я отрицать очевидное. — Лечу, между прочим, первый раз в жизни. Обратно пойду пешком.
— По морю? Ор-р-ригинально!
— В истории такие прецеденты были, — сообщила я, в очередной раз судорожно вцепляясь в ручки кресла. — С перепуга еще и не то можно сделать, я думаю.
— А у меня есть лекарство от страха! — сообщил попутчик. — Я без него и не летаю никогда. Боюсь.
Тут уж я взглянула на него внимательно. Вот никогда бы не подумала! Вполне спортивного телосложения мужик, а не какой-нибудь «балетный мальчик», почти военный разворот плеч, руки опять же не точеные, как это теперь сплошь и рядом встречается. Ему бы прическу попышнее конечно, но зато волосы отступают со лба, значит — умный. Боится он, как же! Просто кадрится, наверное.
— Серьезно, — продолжил он. — Боюсь. Без пары рюмок не взлетаю, без трех — не сажусь. Сейчас еще перелет короткий, а то бутылки не хватает. Накапать вам?
