— Это займет дня два. Но работать мы должны будем все вместе, — сказал он Чэпмену. — После этого нам останется пересечь под парусом пролив, и мы будем дома.
— Мне удалось купить билеты на самолет для себя и Бенни на завтра, — сообщил Мервин.
— Я буду ждать вас в нашем порту на старом причале, — сказала Бенита.
— Да уж, постарайся, — проворчал ее отец.
— Но вы точно уверены, что сможете обойтись без меня?
Казалось, Бенита пребывала в нерешительности, но Чэпмен отмахнулся от нее:
— Разговор идет о двух, максимум трех днях. Мы просто даем тебе время привести дома все в порядок и подготовиться к встрече с нами.
Мартин попросил разрешения уйти — он хотел вымыться. Но и после его ухода спор продолжался. Наконец Бенита сдалась:
— Хорошо, я улечу, если вы уверены, что без меня вам будет лучше.
— Какая тебе радость болтаться в этой глуши. — Мервин пожал плечами. — Тебе самой будет лучше дома, Бенни. Предоставьте это мне, сэр, я прослежу, чтобы она улетела без проблем. Здесь же нет ни одного хорошего отеля.
— А как же бедняга Мартин? Он вообще спит на яхте! — возмутилась девушка.
— Он к этому привык, — небрежно бросил Мервин. — Ты, Бенни, кажется, не понимаешь, что Мартин — человек совсем не нашего круга. Он привык к неприхотливой жизни.
Чэпмен взял со столика свежую газету, несколько минут изучал ее, потом, не проронив ни слова, положил обратно. Но Бенита заметила это:
— В чем дело, папа? Плохие новости?
— Половина пустыни в огне, включая наши нефтяные скважины.
— Но разве вы не получаете страховку? — Мервин был явно потрясен услышанным.
— Ни пенни. Единственное, что можно сделать, — это начать все заново в другом месте. На Ближнем Востоке для нас все кончено — там теперь небезопасно.
— Означает ли все это, что мы банкроты, папа? — беззаботно спросила Бенита. — Я ведь могу устроиться на работу. Я многое умею делать.
— Нет, Бенни, дело не до такой степени плохо, — улыбнулся отец. — Если произойдет худшее, у нас кое-что припасено. Хотя я и не смогу дать тебе все, что был намерен.
Утром в маленьком аэропорту они провожали ее в полет, и, когда серебристый самолетик исчез в небе, направляясь к острову Святого Юстина, Мартин был вынужден признаться самому себе, что в его жизни образовалась зияющая пустота. Сердце у него защемило. Чэпмен, кажется, прочитал его мысли, потому что, возвращаясь на такси в Хью-Таун, вдруг сказал:
— Она будет ждать нас дома. Так что теперь нам есть ради чего плыть туда, Мартин.
— Она прелестная девушка. Но я не ожидал, что она улетит от нас.
— Она беспокоилась из-за Мервина.
— Беспокоилась?
— Да. Я сейчас не могу тебе все объяснить. Но когда выйдем в море, мы поговорим об этом.
— Ловлю вас на слове, — ответил Мартин.
На следующее утро они получили телеграмму от Бениты, в которой девушка сообщала, что благополучно прибыла домой. В телеграмме не было ни слова о Мервине. Через два дня Чэпмен и Мартин были готовы покинуть остров и двинуться по Ла-Маншу домой. На яхте был отремонтирован мотор, установлена новая мачта. Они купили свежую провизию.
Ярким теплым утром яхта покинула Хью-Таун. Дул все тот же юго-западный попутный ветер, и вскоре оба увидели перед собой фиолетово-голубые скалы Корнуолльского побережья. На завтрак у них была солонина и кофе, приготовленный Мартином. Чэпмен стоял у штурвала.
— Хотел бы я, чтобы Бенни сейчас была с нами. Ей бы все это очень понравилось.
— Здесь, на берегу, даже есть деревья, — засмеялся Мартин. — Она вполне могла бы посидеть под ними, если бы у нее началась морская болезнь.
— Тебе очень нравится моя дочь, Мартин?
— Дело в том, что я люблю ее, мистер Чэпмен, — бесхитростно ответил он.
— Я заметил, что ты никогда не называешь меня «сэр», как Мервин.
— У меня нет такой привычки. Наверное, я просто иначе воспитан. Но я всегда уважал вас, может быть, даже больше, чем мистер Эрн.
— Меня бы это не удивило, — взглянув на него по-особому, сказал старик.
— Вы, как я вижу, не очень-то высокого мнения о нем? — не сдержался Мартин.
— Нет. Подозреваю, что и ты тоже.
Мартин не отрываясь глядел на пляшущие волны.
— Но Бените он нравится, а это самое главное.
— В конечном смысле это единственное, что имеет значение, но главное, чтобы она сама его верно оценила. Узнала правду о нем.
— Но, предположим, она никогда не узнает этого либо узнает слишком поздно?
— Что ж, мы не можем прожить за нее жизнь. Я всегда придерживался этого убеждения, хотя моя дочь очень близка мне. А может, мне только хочется верить, что это так? Вообще-то я всегда был занят делами и не уделял ей столько времени, сколько следовало бы.
— Когда я впервые ее увидел, я именно так и подумал.
— А ты наблюдательный.
— Хорошие штурманы все такие, — усмехнулся Мартин. — Но вы позволили ей улететь вместе с ним.
— Позволил? Да я сам настоял на этом! Ты же знаешь поговорку — дай дураку волю, он сам себя загубит! Я бы не удивился, если бы Мервин уже ее оправдал.
— Надеюсь! — воскликнул Мартин с таким жаром, что Чэпмен рассмеялся.
— Во всяком случае, Бенни поймет, скучно ли ей без нас.
— Можно вас кое о чем спросить? Когда я впервые поднялся на борт «Черного лебедя», мне показалось, что вы хорошего мнения об Эрне. Когда у вас появились сомнения?
— Не могу сказать точно, но, кажется, все началось с той истории с ножом. Я всегда мог распознать честного человека, а ты был кристально честен. — Мартин кивнул в знак признательности. — А насчет Эрна я не был так уверен. Бенни встретила его в Лондоне и увлеклась им. Затем она привела Мервина в наш яхт-клуб, и я узнал, что он тоже интересуется парусным спортом. Я встретил его как сына. Пытался не обращать внимания на то, что он не совсем тот человек, которого я надеялся видеть мужем Бенни. А Бенни была так увлечена Эрном, что заставила и своего отца закрыть глаза на его недостатки.
— В отличие от вас я сразу их увидел, — сдержанно заметил Мартин.
Чэпмен кивнул:
— Бенита отнюдь не покладистая, пустоголовая девчонка, для этого она слишком похожа на своего отца. Но в ее возрасте похожее не всегда притягивает похожее. Мервин для Бенни был недостижимой мечтой, он представлял для нее все то, чего так недоставало в ее отце. Привлекательный, элегантный, прекрасно образованный, с изысканными манерами. Поэтому одна ее половина глядела на него снизу вверх и думала, как ей здорово повезло. А вторая половина злилась на Эрна, потому что тот ухаживал за ней как типичный британец, а не покорял, как подобает настоящему мужчине.
