Во время завтрака Санди раздумывала, не стоит ли позвонить Беатрис. Но это было не совсем удобно, поскольку Мартин мог услышать их разговор, спустившись вниз или случайно взяв трубку параллельного телефона у себя в комнате. Тем не менее, решив остаться на Менорке до выписки Джейн, она должна разузнать, что кроется за обвинениями Беатрис.
Позавтракав в одиночестве, Санди поехала навестить Джейн и переговорить с ее лечащим врачом.
Возвратилась она к ланчу. Агуэро отдыхал на террасе, сидя под сенью винограда в старомодном кресле-качалке. На коленях у хозяина клубочком свернулся Хуанито. Рядом, в тени большого горшка с пеларгонией, примостилась Стар.
Мартин поднялся с кресла, вызвав недовольное урчание кота, и поприветствовал Санди.
— Хуанито, кажется, смирился с присутствием Стар. Вряд ли они станут закадычными друзьями, но, по крайней мере, не будут ссориться. Как Джейн?
— Довольно бодра. Она уже стала подумывать о работе над новым опусом. Один американец, выписываясь из больницы, оставил Джейн экземпляр новой книги Бетти Фридан «Источник мудрости». Много лет назад «эта суфражистка», как называет ее тетя, написала «Женскую мистику», став вдохновительницей ранних творений Джейн. Теперь, кажется, старушка снова решила взяться за перо.
— Прекрасно… это как раз то, что ей сейчас требуется. Ничто так не отвлекает от проблем, как работа над книгой. Творческий труд. Он позволит Джейн забыть о своей физической беспомощности, — заметил Мартин, хотя его самого работа над книгой совсем не отвлекала. Он постоянно думал о Санди.
Видно, дело в монашеском образе жизни, который он вел в последнее время. Желание завлечь ее в постель было самым сильным со времен юности, когда любая встречная девчонка вынуждала его, как молодого бычка, «бить копытом от нетерпения».
Местный климат благотворно действовал на Санди. Она выглядела все привлекательнее, наливалась красотой, как персик на солнце. И в то же время, чем больше он узнавал ее, тем сильнее его одолевали угрызения совести. Ведь он хочет вынудить девушку отступить от своих убеждений…
— Я приняла решение, — объявила Санди, когда они сели за ланч.
— Поясни, — попросил Мартин.
— Я обязана остаться с Джейн до ее полного выздоровления, то есть до осени. А уж тогда обсудим с ней, как быть дальше.
— Прекрасно, ты просто молодец, это благородный поступок.
Она обрадовалась поддержке и продолжала:
— Я собираюсь съездить в Бирмингем. Мне необходимо поговорить с моей начальницей и оформить отпуск на три месяца. И еще я хотела бы захватить кое-что из вещей, которые мне здесь понадобятся, и поговорить с Полли.
— Кто она?
— Эта женщина служит у нас экономкой, но фактически она нам как родная. Ее взяли в качестве моей няни. Всякий раз, когда в доме происходят какие-нибудь неурядицы, она спасает ситуацию. После того как уволилась экономка, Полли взяла на себя все хозяйство и ведет его по сей день. Конечно, не без нашей помощи. Но возраст дает о себе знать, и она уже стала поговаривать о пенсии.
Мартин понимающе закивал.
— Может быть, когда Джейн встанет на ноги, пригласить эту женщину пожить с ней здесь? Где-то у моей матери лежит книга «Две старые дамы в Андалусии». Возможно, твоя тетя и Полли прекрасно подойдут друг другу как «две старые дамы на Менорке».
Санди удивленно раскрыла глаза:
— Надо же! Мне пришло в голову то же самое.
— Такой вариант может устроить каждую из них. Полли будет полезен здешний климат, а Джейн бы устроило, что та будет присматривать за домом и заботиться о питании. Однако не утомят ли они друг друга болтовней?
— Нет-нет… Полли немногословна, любит читать. Но у нее другие вкусы, чем у Джейн…
Ланч был устроен на веранде у бассейна. Филомена приготовила на мангале мясо на ребрышках, подала зеленый салат и другую закуску. Когда сели за стол, Санди сказала:
— У меня обратный билет с открытой датой. Если найдется место на ближайший рейс, я бы вылетела сегодня. Я верну машину твоим знакомым, а от них возьму такси до аэропорта.
— Не глупи, я отвезу тебя, — замахал руками Мартин.
— Пожалуйста, не беспокойся. Ты и так занят книгой. Я не хочу, чтобы ты тратил время на меня.
— Не спорь, я настаиваю. Нельзя без конца просиживать за столом, необходимо делать перерывы. Я с удовольствием проедусь с тобой.
Санди не любила мясо, приготовленное на углях, но сегодня оно ей очень понравилось.
Когда она сказала об этом Мартину, тот пояснил:
— Филомена маринует мясо по особому рецепту, который держит в секрете. Многие мои гости пытались его выведать, но она неумолима.
Мартин брал косточки с мясом и обкусывал их красивыми ровными зубами. Санди хотелось вечно сидеть рядом с ним, наблюдая, как он ест. Вдруг ее испугала мысль, что они расстанутся. Всего за несколько дней этот мужчина сделался для нее центром вселенной. Он стал ей необходим и физически, и духовно, как любовник и как друг. Хотелось заботиться о нем, если он заболеет, успокаивать, если обидят. Ведь даже у такого человека, как он — сильного, решительного, уверенного в себе, — должен быть кто-то, чтобы поддержать его, приласкать, сказать нежные слова.
Глаза ее неожиданно наполнились слезами, и Мартин их заметил.
— Санди… что такое?
Он тут же бросил в тарелку мясо, быстро вытер салфеткой руки и вскочил с озабоченным лицом.
Санди стало неловко — слезы так и лились по щекам, как у маленькой девочки. Взяв себя в руки, она сглотнула и хрипло проговорила:
— Ничего страшного… чуть не подавилась… все прошло.
— Выпей воды. — Он протянул ей стакан.
Санди немного отпила, почувствовав облегчение.
— Попало не в то горло, — стала оправдываться она.
— Я так и понял. Слава Богу, ничего не случилось. — Мартин сочувственно потрепал ее по плечу и сел на место.
Когда выпили кофе, он позвонил в авиакассу справиться о рейсе на Бирмингем.
— Будем надеяться, что самолет вылетит вовремя, — сказал Мартин, когда они подъезжали к аэропорту по шоссе, обсаженному олеандрами. — Когда летаешь чартером, приходится иногда часами просиживать в зале ожидания. Это, надо сказать, не самое большое удовольствие в мире.
— Сама не раз проводила долгие часы в аэропортах, — поддержала разговор Санди. Она вспомнила измученных мамаш с маленькими детьми. Они-то зачем выбирают такие рейсы? — Мне думается, люди привыкли «жить, как все». В них укоренилось стадное чувство.
Мартин искоса взглянул на нее:
— Но ты идешь своим путем.
Это замечание прозвучало как вызов. Было ясно, что он имеет в виду.
