— Я больше не дам тебе джина. А пригласить Оливера к себе — хорошая идея. Учитывая вашу историю, он неплохой актер.
— Предатель! — крикнула Хэтти, страшно сверкнув глазами, и закашлялась.
— Да я пошутил, чего ты орешь?
Хэтти принялась раскачиваться из стороны в сторону.
— Почему же я раньше не замечала? Его проговорки, несовпадения, странные фразочки…
— А когда вы, влюбленные дуры, что-нибудь замечаете?
— Но и вы, влюбленные дураки, бываете тоже не очень-то внимательны!
Стефан засмеялся.
— Один — один. Только больше не пей. Слышишь?
— Хорошо. — Она опрокинула в себя еще стаканчик и перевела дыхание. — И потом, я так отчаянно скрывала, что играю у тебя, думала, а вдруг он не любит актрис? А он что?!
— Что?
— Сам оказался актером! Поэтому-то у него так хорошо получалось играть свою роль. Ы!
— Да уж. Актер он хороший.
— Стефан! Вот только попробуй! Я сочту это предательством.
— Да успокойся ты. Не буду я его звать к себе… Если только сам попросится…
— Он знал, что я буду на банкете, поэтому и пришел, специально, чтобы… понимаешь?
— О! Отлично понимаю! — оживился Стефан, вспоминая их помятый вид.
— Он знал, что я снимаюсь у тебя, знал от Джонни! Ы-ы! Мерзавец!
— Да он все про тебя знал, чего уж там… Твоя жизнь вся была у него как на ладони. Джонни держал его в курсе, это яснее ясного.
— О-о-о!
— Успокойся. Хочешь, я сломаю о его нос свою вторую руку?
— Нет.
— Ну, тогда прости его и забудь.
— Никогда!.. Как, говоришь, его зовут? Красавчик Оливер?
— Да. Он очень широко известен в английских актерских кругах, все дамочки его обожают. — Стефан немного помолчал. — Нет, не все.
— Как это? — спросила она, размазывая остатки туши по подбородку.
— Некоторые ненавидят, как ты, например. А вообще он — хороший актер.
— Убью! Обоих убью!
— Не дебоширь. Квартира пока не твоя. Тебе охота начинать новую жизнь с разборок с полицией?
Хэтти заныла:
— Но ведь зачем-то он хотел мне все рассказать?!
— Совесть замучила. А может, они с Джонни так решили.
— Но он же сильно переживал! Я это чувствовала, это невозможно сыграть!
Она подумала еще кое о чем. О той странной уверенности, что Оливер любит ее. Любит, несмотря ни на что. Удивительно, но эта уверенность до сих пор жила в ее сердце, теперь — вместе с горькой обидой.
— Почему невозможно сыграть? Все возможно. Ты вот сыграла ненависть. Бедный Стив даже жаловался мне, что ты его сильно напугала, когда зарезала… Да… Убийство у тебя хорошо получилось, как будто ты и правда ненавидела всех мужчин на свете. При желании все можно сыграть, Хэтти.
— Стефан, — отчаянно проговорила она, — но я и действительно в этот момент ненавидела вас всех! Вместе взятых!
— Ты хочешь его пожалеть? Бедный Оливер!
— Нет. Просто мне непонятно.
— Да все понятно! — Стефан, пошатываясь, поднялся с дивана. — Он сначала работал с тобой за деньги, а потом его пробило.
— На что?
— Ну, известно на что. — Он с удовольствием зевнул. — На чувство.
— Какое?
— Хэтти, не строй из себя наивную барышню. На любовь. Ему показалось, что он влюбился. А может, и не показалось… Ты у Джонни спроси.
— Стефан, ты напился!
— Я?.. Да.
— А я — никак не могу.
Хэтти разозлилась. Алкоголь не действовал совсем. Только ноги стояли нетвердо, а голова была абсолютно ясная и мысли — четкими.
— Хэтти, мы тебе рассказали, а ты уж сама решай, простить его или нет.
— Ты на что намекаешь?
— А я на что-то уже намекал? Но мы же с тобой друзья.
— Да пошел ты к черту! Я тебя про Оливера спрашиваю!
— А, про Оливера. Да… Ты у Джонни спроси.
— Да что он ему — святой отец, чтобы исповедоваться? Откуда Джонни знает, пробило его или не пробило?
— Оттуда. Вот ты, Хэтти, умная, но все-таки дура. Если он взял свой гонорар, значит он мерзавец. А если отказался, значит пробило… Пробило… Слушай, уже три часа ночи пробило. Я больше не могу…
На этой оптимистической ноте Стефан завалился на диван и уснул крепким сном. Хэтти встретила свой первый рассвет на Манхэттене в полном одиночестве и душевном смятении. Главная мечта ее жизни сбылась: завтра она оформит документы на покупку этой квартиры, только почему-то на душе совсем не радостно.
— Неужели я всегда буду богата и одинока? — прошептала она. Никто не ответил. В окно ей улыбалась статуя Свободы.
Через несколько дней Хэтти оформила покупку квартиры и переехала в пентхаус на Манхэттене. Хотя «переехала» — не то определение, которое подошло бы в ее случае. Все вещи легко уместились в багажнике машины: Хэтти была не из тех девушек, которые размениваются на мелочи и обвешивают себя ненужным балластом.
Сколько раз она представляла себе этот торжественный, лучезарный миг переезда! Словно под вспышками фотокамер, Хэтти Голдинг ступает на красную дорожку своего триумфа и идет по ней прямо в собственный пентхаус на Манхэттене! Вокруг море огней, восхищенные лица подруг, среди них — поверженный, несчастный Джонни…
Но вместо этого она тихо собрала вещи, пряча глаза от бабушки, и уехала, наскоро попрощавшись, как будто что-то украла. Только сегодня Хэтти поняла, что для счастья ей совсем не нужен пентхаус. А нужен — маленький домик с зеленой лужайкой у крыльца.
Зато теперь у нее есть деньги. И теперь она может все купить, и даже домик, как у бабушки, или как у Оливера… Хэтти вздохнула и вдруг тихо с отчаянием заплакала.
Теперь ее дом огромен, но пуст. Теперь ее сердце распахнуто, но никто туда не хочет идти… Хэтти плакала и плакала, не в силах остановиться, оплакивая свою никчемную, пустую жизнь. Плакали обе Хэтти — и Старая и Новая, — впервые в жизни проявив удивительное единодушие. Да, пожалуй, больше и не было двух Хэтти. Старая куда-то ушла, а здесь, на высокой крыше небоскреба, сидела Новая.
«Так всегда бывает, — тихо сказал ей кто-то, — новое побеждает, старое уходит…»
Ого. Значит, она все-таки не одна? Раздвоение личности оказалось самым верным ее спутником. Оно остается с ней и будет скрашивать ее одиночество до конца жизни… Жизни человека, для которого главным тотемом был золотой значок доллара. Кто-то недавно говорил ей об этом… Но кто и по какому поводу, она уже не помнила. Может, Джонни?
Да, кстати, Джонни. Еще вчера она была готова стереть его с лица земли и придумала восхитительный план мести, который стопроцентно должен был сработать. Еще вчера, решив испортить и сорвать ему свадьбу, Хэтти проигрывала в голове потрясающие диалоги, из которых она выходила неизменной победительницей, а Джонни — позорно виноватым… Ей хотелось напакостить любой ценой, ей хотелось просто сделать ему больно, потому что от этого ей самой стало бы хорошо. Но это было вчера.
