— Эллис, я хотел забрать ее в этот понедельник.
— Да ну?
— В Лондоне у нее остались друзья, да и за ее обучение я уже заплатил. Кроме того, я осознал, что поступил дурно, когда отправил ее к тебе.
— Скажи прямо: отношения с твоей пассией не сложились? — сухо спросила она, уходя в дальний конец кухни.
— Мне не слышно! — шепотом произнесла Анжела.
— Так и было задумано, — прикрыв микрофон трубки рукой, произнесла Эллис.
— Не будь такой жестокой, — сказал Том и, помолчав, добавил: — Да, не сложились.
Она вошла в кладовку и закрыла за собой дверь. Присев на перевернутое ведро, Эллис заговорила, понизив голос:
— Слушай меня внимательно, Том. Я не дам тебе и дальше калечить психику Анжелы. Она уже не маленькая и сама соображает, что к чему. Ты не можешь играть с ней — она не бездушная кукла. Думаешь, я позволю тебе над ней издеваться? Соскучился — забрал ее домой, устал от нее — оправил обратно к тетке… Что вообще ты творишь, Том?
— Перестань меня отчитывать.
— Я подам в суд и лишу тебя родительских прав, — пригрозила Эллис. — Клянусь, я это сделаю! Ни один адвокат тебе не поможет!
— Мне действительно стыдно за то, что я совершил. Я готов признать свою вину и все исправить.
— И как ты собираешься это сделать? Откупишься от нее подарками, а потом опять будешь жить в свое удовольствие?
После продолжительного молчания Том произнес:
— Мы запишемся на прием к психологу.
— И это, конечно, решит все ваши проблемы? Нужно искренне хотеть подружиться этой девочкой, и только тогда она ответит тебе взаимностью.
— Не получится.
— У меня же получилось.
— Я совсем ее не понимаю, Эллис. Тебе проще. Ты — женщина.
— Дело вовсе не в этом! Ты отдалился от своей дочери, когда умерла Кэтрин. Сначала ты избегал Анжелы, потому что она напоминала тебе о твоей покойной жене, а потом привык — ведь так проще. Ты не участвовал в воспитании девочки, не играл с ней, не радовался ее достижениям, ни разу не поговорил с ней по душам. Вместе с тобой в доме десять лет жил другой, отличный от тебя человек, а ты даже не удосужился познакомиться с ним. Ты же ее совсем не знаешь! Так чего же ты удивляешься, что Анжела не питает к тебе нежных дочерних чувств?
— И что мне делать? — огорченно спросил Том. — Считаешь, что я не переживаю из-за того, что так вышло? Эллис, да я буду всю жизнь себя винить, что отдалился от дочери. Кэтрин мне этого не простила бы.
— У тебя еще есть шанс, — устало проговорила Эллис, прижимаясь лбом к древку швабры. — Дай Анжеле понять, что ты действительно раскаиваешься и хочешь все исправить. Если у тебя хватит терпения, ты вернешь свою дочь.
— Вот поэтому я и собираюсь забрать ее.
— Нет. Ты ее не заберешь. Она еще сильнее обозлится на тебя, если ты снова будешь решать за нее. Приезжай сюда. Так часто, как сможешь. У тебя появится возможность наконец узнать свою дочь. И, что немаловажно, останется время для личной жизни. Заодно мы с Анжелой проверим, так ли уж ты хочешь стать хорошим отцом.
— Я согласен. Скажи ей, что я приеду во вторник.
— Нет, я ничего ей говорить не стану. У тебя могут возникнуть непредвиденные дела, и ты разочаруешь ее, если не появишься, как обещал. А так она и ждать тебя не будет. Сделаешь ей сюрприз.
— Ты отличная сестра, — сказал Том.
— Жаль, что ты только сейчас это заметил.
— Да, Эллис… Я вышлю тебе чек. Прости, что упустил этот момент из виду. Клянусь, я не специально.
— Не сомневаюсь в этом. — Она нажала на кнопку сброса и вышла из кладовки.
Анжела стояла за дверью, уперев руки в бока.
Подслушивала, поняла Эллис.
— И когда же он собирается заявиться сюда?
— Не скажу.
— Вот это номер!
— Анжела, дай ему шанс. Он тебя любит, только не знает, что ему делать с этой любовью.
— Это он так сказал?
— Нет, но…
— Любовь нужно доказывать поступками. А не покупать ее, как он это обычно делал.
— Согласна с тобой. Давай посмотрим, как он себя будет вести. Он все же твой отец, Анжела. Не отказывайся от него.
— Но он же от меня отказался!
— Мы все совершаем ошибки. Уверена, что он переживает.
— Мне бы твою уверенность. Ох, я так зла на него! Мечтаю ему отомстить, сделать больно!
— Не нужно, Анжела. Я как никто другой знаю, что месть приносит лишь временное облегчение. К тому же ты и так постоянно поступала наперекор ему, доводя его до белого каления. Его счастье, что он не знает, когда ты потеряла девственность.
— Да ничего я не теряла! — раздраженно сказала Анжела. — Я тебе солгала. Надеялась, что ты тут же расскажешь обо всем моему папочке.
— Так ты невинна?! — вскричала Эллис, едва не плача от счастья.
— Это действительно так важно для тебя? — удивилась Анжела.
— О, конечно! — Эллис порывисто обняла ее. — Девочки не должны так рано начинать половую жизнь.
— Ты говоришь, как мой гинеколог.
— Она мудрая женщина.
— Нет, ты точно отсталая. Все мои одноклассницы уже давно спят с парнями.
— Не бери с них пример. К счастью, в Смолбридже девочек воспитывают в строгости. Многие из них даже не представляют, как вести себя с мальчиками.
— Я открою глаза этим зажатым клушам! — заявила Анжела.
— К сожалению, я не сомневаюсь, что так и будет… Ах, Анжела! Мне вдруг пришло в голову… Если ты девственница, то я должна запретить тебе встречаться с Алистером.
— И как, по-твоему, в таком случае я потеряю девственность?
— Алистер предлагал тебе заняться с ним сексом?! — ужаснулась Эллис.
— Увы, он настоящий джентльмен.
— Все равно… Никаких свиданий за закрытыми дверьми твоей комнаты! И никаких походов в кинотеатр на последний сеанс! Отныне вы будете общаться только в моем присутствии.
— Не переусердствуй с правилами, — посоветовала ей Анжела. — Чем больше меня контролируют, тем сильнее мне хочется совершить что-нибудь из ряда вон выходящее.
— Вся в тетю. — Эллис чмокнула ее в лоб и снова принялась набирать номер Оливера Роу.
Он не отвечал, потому что в городе его не было. Такси везло Оливера в Лондон.
Как и предсказывал Джим, у Оливера трещала голова, будто по ней били молотком для колки орехов. Похмелье не отступало. Оливера мучила жажда, но пить он не мог, потому что от воды его тошнило. Он мечтал умереть, но смерть не собиралась приходить за ним в ближайшее время. Оливер страдал, жалел себя и клялся, что больше ни капли алкоголя в рот не возьмет.
Больше всего на свете он хотел бы остаться дома, в постели, с ледяным полотенцем на лбу. Однако Оливер не мог отменить встречу, которую назначил еще на прошлой неделе. И поэтому, находясь в полуобморочном состоянии, он ехал на заднем сиденье такси и тяжело дышал.
