– А когда ты жил бедно, ты сознавал свою ущербность?
– Нет, – Эдвард пожал плечами, – почему я должен был ее осознавать? Король и в изгнании остается королем…
– О! – только и смогла вымолвить Клер, глядя на него широко раскрытыми глазами. – Ну ты… надо сказать, ты не страдаешь излишней скромностью. Такой апломб, что у меня просто нет слов.
Эдвард прищурился.
– Ты считаешь, что это плохо?
– А по-твоему, излишнее самомнение заслуживает всяческих похвал? – с вызовом спросила Клер.
Эдвард улыбнулся.
– Нет, конечно же. Однако ко мне это не относится: я вовсе не страдаю излишним самомнением.
– У меня нет слов, – сказала Клер, возмущенно поведя плечами.
– Нет слов? – переспросил Эдвард, весело сверкнув глазами. – Что ж, в таком случае я предлагаю сделать паузу в разговоре и… – он выразительно помолчал, – и поехать кататься по городу. Я хочу показать тебе Лондон, но сначала, наверное, следует заглянуть в Тауэр и еще в какой-нибудь музей, пока они не закрылись. Как ты, не возражаешь?
– Нет, – ответила Клер, несколько растерявшаяся от неожиданного окончания их сложного разговора. – Конечно, мне очень хочется посмотреть Лондон, я ведь здесь никогда не была.
Эдвард пристально посмотрел ей в глаза.
– Ты ведь любишь путешествовать и осматривать новые места, не так ли? Тогда почему ты ни разу не попросила меня свозить тебя на экскурсии?
– Не знаю, – смущенно промолвила Клер. – Я… просто не думала, что… такая просьба вызовет у тебя энтузиазм. Проще говоря, мне не хотелось тебя обременять или отрывать от дел.
– И совершенно напрасно, – с мягким упреком сказал Эдвард. – Запомни, дорогая моя Клер: твои просьбы не могут быть для меня обременительными. А теперь идем, если хочешь успеть в музеи. – Он поднялся из-за стола. – Кстати, ты молодец, что так оделась, словно чувствовала, что придется много ходить! Только блузку надо было надеть не белую, а какую-нибудь темную… но, впрочем, это мелочи, в случае чего я куплю тебе новую.
Клер бросила на него быстрый пытливый взгляд, но по лицу Эдварда невозможно было понять, издевается он над ней или говорит серьезно. Желая скрыть свое замешательство, Клер достала из сумочки пудреницу и помаду и начала старательно поправлять макияж. К счастью, Эдвард понес на кухню посуду, и Клер получила возможность немного собраться с мыслями, хотя, конечно, это было не так-то легко. Своим сегодняшним поведением Эдвард спутал Клер все карты, и теперь она находилась в растерянности.
Клер даже не могла предположить, что Эдвард будет вести себя корректно и миролюбиво, а главное – очень просто, можно сказать, по-братски. Не верилось, что перед ней тот самый мужчина, который страстно ласкал ее той ночью, в гостиной Хелдман-парка. Неужели Эдвард действительно отказался от намерения соблазнить ее? Клер с трудом в это верилось, но теоретически это было не исключено. Возможно, за минувшую неделю Эдвард тщательно взвесил все «за» и «против» отношений с неопытной девственницей и решил, что овчинка не стоит выделки. Если так, то можно только порадоваться. Однако, к собственному недоумению, Клер почему-то не чувствовала радости, скорее легкое разочарование и даже досаду.
Ты ненормальная! – возмущенно упрекнула себя Клер. Какие тут могут быть разочарования? Моли Бога, чтобы твои догадки оказались верными, и не забивай свою глупую голову всякими опасными мыслями. К тому же ты не можешь быть уверена, что хитрец Эдвард не затеял какую-нибудь очередную коварную игру.
– Ну что, Клер, ты готова? – раздался над ее головой бодрый голос Эдварда. Он стоял в дверях, поигрывая ключами от машины и нетерпеливо переступая с ноги на ногу.
Наверное, устал целыми днями протирать штаны, вот и не терпится пройтись пешочком для разнообразия, язвительно подумала Клер. И внезапно почувствовала, как ее замешательство перерастает в панику. Господи, чем она недовольна? Ведь Эдвард ведет себя именно так, как она и хотела!
Утром, едва Клер проснулась, ее охватила паника: она находилась в комнате, которую видела первый раз в жизни. Стены помещения были обиты бледно-лазоревыми шелковистыми обоями, широкое окно, единственное в комнате, украшали золотистые драпировки с узорами лимонного цвета, такой же тканью были обиты пуфы и кресла, а также застелена двуспальная кровать, на которой лежала Клер. Кровать, как машинально отметила Клер, была очень красивой, с высокими резным белым изголовьем, украшенным позолотой. Изножье располагалось низко, на уровне матраса, что зрительно увеличивало размер ложа, создавая ощущение простора. Белье из шелковистого сатина примерно такого же оттенка, что обои, выглядело новым и дорогим.
В одном из углов комнаты стояло трюмо, выполненное в том же стиле, что и остальная мебель. На кресле перед ним Клер увидела свой пеньюар медового цвета. В другом углу находилась тумбочка с небольшим телевизором, и при взгляде на этот телевизор Клер наконец сообразила, где находится. Ну конечно же это номер люкс в гостинице, куда привез ее Эдвард по окончании их вчерашних приключений. Просто она была слишком пьяна, чтобы все отчетливо помнить.
Начав вспоминать события вчерашнего дня, Клер простонала:
– Кошмар…
На подгибающихся ногах она побрела в ванную комнату. Контрастный душ окончательно привел ее в чувство, и Клер наконец смогла посмотреть на окружающий мир трезвыми глазами. Правда, после водных процедур хотелось вовсе не смотреть на мир, а перекусить. Да и время было не такое уж раннее, начало второго часа дня. Закутавшись в махровый халат и всунув ноги в шлепанцы, Клер начала искать панель вызова гостиничного персонала. Однако, к ее глубокому недоумению, в номере не было ни панели вызова, ни телефона, ни даже телефонной книжки.
– Черт знает что такое! – возмутилась Клер.
Внезапно она догадалась, в чем может заключаться причина такой странности: в номере, вероятно, есть еще одна комната, как часто бывает в дорогих гостиничных номерах.
Тяжко вздохнув, Клер распахнула дверь спальни, прошла через небольшой коридор и оказалась… в гостиной лондонской квартиры Эдварда. Причем хозяин квартиры находился тут же. В отличие от Клер Эдвард был не в халате, а в брюках и синей шелковой рубашке с короткими рукавами, выгодно оттеняющей цвет его глаз. Эдвард выглядел свежим и бодрым.
– О, Клер! – воскликнул он. – Как ты себя чувствуешь, малышка?
– Замечательно, – пробормотала Клер, прислушавшись к собственным ощущениям. – Но меня сейчас беспокоит вовсе не самочувствие, а кое-что другое.
– Если ты опасаешься, не потеряла ли свое сокровище, то можешь быть спокойна на этот счет, – насмешливо ответил Эдвард, – оно осталось в целости и сохранности. Проще говоря, мы не занимались вчера любовью.
