– Замечательно, – пробормотала Клер, прислушавшись к собственным ощущениям. – Но меня сейчас беспокоит вовсе не самочувствие, а кое-что другое.
– Если ты опасаешься, не потеряла ли свое сокровище, то можешь быть спокойна на этот счет, – насмешливо ответил Эдвард, – оно осталось в целости и сохранности. Проще говоря, мы не занимались вчера любовью.
Клер метнула на него сердитый взгляд.
– Если бы что-то такое случилось, то я бы помнила, поверь мне, дорогой кузен. И меня беспокоит вовсе не это. Мне любопытно узнать, как случилось, что я провела ночь в твоей квартире.
– Не ночь, дорогая моя Клер, – с улыбкой поправил Эдвард, – а первую половину сегодняшнего дня, потому что мы вернулись сюда только в шестом часу утра.
– Не важно, когда мы сюда вернулись! Мне хочется знать, почему ты не отвез меня в гостиницу. Ты сказал Джудит, что забронировал для меня номер в гостинице. – Клер вперила в Эдварда пристальный, обличающий взгляд. – Так что же? Ты солгал насчет гостиницы или просто не счел нужным везти меня туда?
– Ни то, ни другое, – ответил он, глядя ей в глаза. – Я действительно забронировал для тебя номер, а потом снял заказ. Вчера вечером я позвонил в гостиницу и сказал, что номер нам не понадобился.
Клер растерянно захлопала ресницами.
– То есть ты хочешь сказать, что у меня теперь нет гостиничного номера, да? И… где же, по-твоему, я буду жить в Лондоне?
– Там, где ты уже живешь, – невозмутимо ответил Эдвард, – у меня.
Не найдя ответа на столь возмутительное заявление, Клер запустила пальцы в волосы и немного прошлась по комнате. Да, такого подвоха она не ожидала. Но хуже всего было то, что винить во всем приходилось себя. Зачем она выпила вчера лишнего, ведь ее никто не заставлял?! Нужно было контролировать свое состояние, не допускать, чтобы Эдвард сделался хозяином положения. Ей следовало потребовать, чтобы он отвез ее в гостиницу, и не соглашаться ехать к нему домой. Но что может требовать человек, который мало что соображает?
– Почему ты снял заказ на гостиницу? – спросила Клер, сердито посмотрев на Эдварда. – Что, черт подери, заставило тебя так поступить?
Он с шумом выпустил из легких воздух и медленно сложил руки на груди. Сапфировые глаза блеснули обжигающей синевой из-под темных ресниц, заставив Клер вспомнить, что она находится на чужой территории и должна соблюдать осторожность, если не хочет нарваться на неприятности.
– Я снял заказ потому, что ты сказала, что хочешь жить в моей квартире, – ответил Эдвард с легким металлом в голосе. – Я звонил в гостиницу при тебе, это было в начале одиннадцатого вечера. Мы стояли на Трафальгарской площади, там еще были фонтаны с подсветкой, от которых ты никак не хотела уходить. Ты помнишь?
– Н-нет, – растерянно пробормотала Клер. – Честно говоря, я ничего такого не помню… нет, я помню какие-то фонтаны, и… да, я вспомнила, как ты звонил в гостиницу!
Вспыхнув по самые уши, Клер отвернулась. Эдвард не морочил ей голову: теперь Клер отчетливо вспомнила, что произошло на площади. Она действительно сказала Эдварду, что не хочет ехать в гостиницу, а хочет вернуться в его милую, уютную квартирку. А теперь она с невинным видом обвиняет его в том, что он заманил ее в ловушку! Это было полным моральным поражением, и Клер не могла заставить себя посмотреть Эдварду в глаза. Она напросилась к нему жить… Кошмар!
– Клер… – Она вздрогнула, почувствовав его руку на своем плече. – Дорогая моя, ну что ты так расстроилась? Ведь ничего страшного или неприличного не произошло!
– Я напросилась к тебе в постояльцы, – несчастным голосом промолвила Клер. – По-твоему, это не ужасно?
– По-моему, это абсолютно нормально, – убежденно возразил Эдвард. – И я совсем не понимаю, почему ты так на это реагируешь.
– Не понимаешь или притворяешься? – машинально спросила она. И тут же пожалела о своем вопросе. Тема слишком опасная, лучше не затрагивать ее.
Эдвард мягко повернул Клер лицом к себе, и ей пришлось поднять на него глаза, чтобы не выглядеть трусихой. А затем Клер пришлось призвать на помощь все свое мужество, чтобы не отвести их в сторону. Взгляд Эдварда, ласковый, ищущий и пронзительный, казалось, проникал ей в самую душу, высвечивал все ее мысли и чувства.
– Кого ты боишься, дорогая моя? – спросил Эдвард, всматриваясь в ее лицо. – Меня или себя?
– Не знаю, – тихо ответила Клер, – может быть, даже больше себя, чем тебя.
Эдвард отпустил ее плечи и прошелся по комнате. Остановился, посмотрел на Клер и с какой-то непонятной интонацией сказал:
– Во всяком случае, меня ты можешь не бояться. Если дело дойдет до того, что ты потеряешь невинность в моих объятиях, я на тебе женюсь.
Клер озадаченно кашлянула и покачала головой. Что и говорить, заявление обнадеживающее. Она ничем не рискует… и вместе с тем рискует очень многим. Нелепо и дальше обманывать себя: она влюблена в Эдварда, и ее отчаянно, неудержимо влечет к нему. И Эдварда, судя по всему, тоже влечет к ней. Беда лишь в том, что он не способен любить.
Впрочем, с невеселой иронией подумала Клер, о любви, кажется, речи не идет. Эдвард просто считает, что я могу стать ему подходящей женой. Эдварду тридцать два года, его дело приносит стабильный доход, и ему пора думать о женитьбе. А тут встретилась симпатичная, неиспорченная девушка, из которой можно, словно из глины, вылепить любовницу по своему вкусу. Характер у девушки, правда, не подарок, но Эдвард, конечно, не сомневается в своей способности обуздать его. Клер тоже в этом не сомневалась, ведь Эдвард намного сильнее ее, он постоянно выходил победителем из их стычек, всегда одерживал над ней верх, умел, когда надо, одернуть ее и поставить на место.
О, разумеется, он всегда был с ней великодушен, всегда просил прощения, если ему случалось обидеть ее! Он становился таким нежным, добрым и заботливым, когда ему удавалось доказать свое превосходство над ней, что чарам его обаяния просто нельзя было не поддаться. Пожалуй, ей не будет скучно жить с таким мужем. Ей будет очень весело с ним, очень хорошо… и очень больно. Потому что с таким мужчиной, как Эдвард, можно ужиться только в одном случае: если он будет по-настоящему любить жену. Но так как Эдвард не способен любить другого человека больше, чем самого себя, вопрос о выборе отпадает сам собой.
– Кажется, твое молчание слишком затянулось, – проговорил Эдвард, и Клер заметила в его глазах какой-то странный, лихорадочный блеск. – И сдается мне, что в данном случае оно означает отнюдь не согласие.
– Согласие? – переспросила Клер, с неудовольствием чувствуя, что ее голос предательски дрожит. – А разве ты задавал мне какой-то вопрос?
