— Перестань. Не следует этого делать, — слабо сопротивляясь, сказала Кэй.
— Почему? У тебя есть какие-то веские причины?
Честно говоря, Кэй не хотелось бы его останавливать. Даже если он спутал ее с Кариной.
— Нас кто-нибудь может увидеть, — беспомощно пояснила она.
— Кто, например? — усмехнулся он. — Держу пари, все спят мертвецким сном. — Он нежно повернул ее лицом к себе, решительно приподнял за подбородок и потянулся к губам.
В голове у Кэй зашумело. Все тело было как в огне. Казалось, звенел каждый нерв, каждая жилка. Теперь она уже не могла его оттолкнуть, не могла отказаться от этой сладкой муки.
Форд прижимал ее к себе изо всех сил, покрывая ее жадными поцелуями.
— О, моя любимая, — шептал он у ее рта, — как же я хочу тебя, как я тебя люблю!
Кэй было совестно, что она так использует Форда, но остановить бушующее в ней пламя она была не в силах. Не могла убрать рук, обнимавших его тело, отстранить бедра от его твердой мужской плоти.
Только бы он не рассердился, когда обнаружит ошибку, мелькнула у нее на мгновение мысль. Но в следующую же секунду ее целиком поглотили эмоции, и ей стало безразлично все, кроме этого мужчины, вызывающего в ней такие глубокие чувства.
— Весь этот трудный долгий день я мечтал вот так тебя обнять, ощутить рядом твое мягкое тело, любить тебя.
Лучше бы он не говорил этих слов, предназначенных ее сестре, думала Кэй. Дал бы ей насладиться этими мгновениями, не напоминал, что предпочел бы провести день с Кариной, вместо того чтобы везти ее через половину Англии на встречу с матерью.
Форд озабоченно взглянул ей в глаза.
— Что-то не так, любимая?
«Да, не так, — думала Кэй. — Я — не та, за кого ты меня принимаешь, и не имею права испытывать такие чувства к мужчине, который собирается жениться на моей сестре. Я должна была сразу остановить тебя».
Кэй не успела ответить. Шум в двери заставил их обоих обернуться.
— О, простите! — воскликнула Одри. — Я не ожидала, что кому-то помешаю. Мне не спалось, и я решила чего-нибудь выпить.
— И я тоже, — сказала Кэй. — Проходи, мама. Форд сейчас уйдет.
Он удивленно на нее взглянул.
— Пожалуйста, — шепнула она. — Я хочу побыть с мамой.
Форд понимающе кивнул, хотя вид у него был недовольный. Он коснулся губами ее щеки и вышел.
— Кэйли, я счастлива видеть, что вы с Фордом так любите друг друга, — сказала Одри.
Как она узнает, с какой из дочерей говорит? — подумала Кэй. Если ее мать видит разницу, то видит ли ее Форд? У матери, конечно, это получается естественно, срабатывает инстинкт. А Форд не может их различать. Он и сам не раз признавался, что, если бы не гипс на ноге Кэй, он бы не знал, кто из них кто.
Одри согрела еще молока, и они сели за стол. Кэй осторожно поинтересовалась, не знает ли мать, почему она не любит желтые розы.
Та рассмеялась.
— Однажды, чтобы сделать мне подарок ко дню рождения, ты срезала все мои розы, которые я выращивала на выставку цветов. Я, естественно, тебя отругала. И ты после этого возненавидела желтые розы. А почему ты спросила?
Ответить Кэй помешала появившаяся, к их радости и удивлению, Карина. Она тоже не могла уснуть.
Оказалось, что Кэй, как и сестра, получила профессию дизайнера. Чем больше они разговаривали, тем больше обнаруживали сходства в образе жизни и привычках.
— Больше нас никому не удастся разлучить, — твердо заявила Карина.
— Но ты, кажется, собиралась вернуться в Америку? — озабоченно спросила Кэй.
— Собиралась, но потом передумала, — улыбнулась Карина.
Понятно почему, мелькнула у Кэй горькая мысль. Все дело в Форде. У него здесь работа. Уехать он не может, и Карина остается здесь. Теперь со дня на день можно ждать, что они объявят о своем намерении пожениться.
Когда они разошлись по своим комнатам, уже совсем рассвело. Кэй решила больше не ложиться. Она умылась, оделась и села у окна.
Занимался чудесный солнечный день ранней осени. По лужайке проскакала белка и скрылась в кустах. Дрозд охотился за червячками.
Кэй смотрела на все это и будто не видела. Ее мысли занимал Форд.
Каково же было ее удивление, когда он вдруг появился в ее комнате с подносом, на котором стояли две чашки и чайник. Сердце привычно зашлось от волнения. Форд был одет в хлопчатобумажные брюки и голубую рубашку с короткими рукавами. Волосы были еще влажны после душа. От него исходил аромат сандалового дерева и мускуса.
Он удивился, увидев ее одетой.
— Я думал, ты еще в постели.
— Не спится.
— Этой ночью, кажется, все спали плохо, — заметил он, разливая чай.
— Зачем ты принес две чашки? — Кэй, конечно, было приятно, что он составит ей компанию, но вряд ли это понравится ее сестре. — Карина, наверное, ждет, что ты придешь выпить чаю с ней.
Он снисходительно усмехнулся.
— Карина теперь раньше ланча, думаю, не встанет. Она тоже не спала этой ночью. Да и никто не спал, кроме Мартина. Он сейчас на кухне, пьет кофе. Говорит, Одри невозможно добудиться.
— А почему ты принес мне чай, если думал, что я еще сплю?
— Да вот, дерзнул. Не хочешь меня видеть? Предпочитаешь пить чай одна?
— Нет, что ты! — сказала Кэй, наверное, слишком поспешно, потому что Форд довольно улыбнулся и протянул ей чашку.
— Представляю, как ты счастлива, что обрела свою семью.
— Да, очень. Особенно из-за мамы. Ей больше всех выпало страданий. Моя потеря памяти ничто по сравнению с тем, что она пережила. Она хочет, чтобы я вернулась домой.
Форд замер.
— И ты уедешь? — спросил он озабоченно, будто от ее ответа зависело что-то очень важное.
— Да, скоро уеду. Найду работу и, может быть, квартиру где-нибудь поблизости от них. И как можно дальше от тебя. — Только так она сможет справиться со своими чувствами.
Как же ей хотелось, чтобы Форд снова обнял ее и поцеловал, как несколько часов назад. Только поцеловал ее, Кэй, а не Карину.
— И ты действительно хочешь этого? — спросил Форд.
— Я должна это сделать.
— Но это не ответ на мой вопрос. Кэй глубоко вздохнула.
— А что мне остается, когда ты женишься на Карине?
— Кто тебе сказал, что я женюсь на Карине? — воскликнул он, нахмурясь.
— Но это же очевидно. — Ей было больно и тяжело и вообще не хотелось об этом говорить.
— Очевидно для кого? Для меня — нет.
— Но я думала... считала... что вы снова будете вместе. Ты относился ко мне так, потому что принимал меня за Карину. И когда она появилась, было ясно, что ты вернешься к ней.
— Опомнись, Кэй! Думаю, я вообще никогда ее по-настоящему не любил. Так, как люблю тебя.
