Одна только мысль о близости с этой женщиной заставляла его тело дрожать. Он упивался ею подобно тому, как измученный жаждой путник наслаждается родником. Эта сказка могла бы стать явью уже несколько часов назад. Если ощущения были так сильны, когда он просто проводил рукой по ее коже, то что было бы, овладей он ею? Эдвин мечтал об этом, казалось, половину жизни. И подумать только, как долго он отказывался от своего счастья, заставляя себя думать о ней черт знает что!
Но теперь весь этот бред можно отбросить. Сейчас он не просто хотел ее жадной животной страстью, но еще и любил ее — за храбрость и стойкость, за решимость, за отказ быть такой, как все, и за поразительную преданность и порядочность, которой он, как слепец, не замечал раньше.
А она так просто отказала ему, признавшись, что любит своего мужа.
И вот Аманда вновь стала недосягаемой. Не было ничего, что Эдвин мог бы предъявить, чтобы разрушить ее аргумент. Конкуренции с Николасом он явно не выдерживал, пока тот был жив. Но теперь он умер и невозможное стало возможным.
Еще долго после того, как он оставил ее стоять у окна, в его душе раздавалось эхо ее слов: «Я любила его!»
Но он совершенно не хотел об этом думать, и никогда не хотел. Слишком долго он просто игнорировал эту возможность. До тех пор пока Аманда не поставила его перед фактом, поместив между ними огненный меч.
Эдвин запер дверь музыкальной комнаты и сел к пианино. Его пальцы стремительно перебирали клавиши, мелодия лилась прямо из его сердца. Эта была музыка не для продажи, не для всех. Так звучала его измученная душа.
Сосредоточившись на звуках, он сумел на некоторое время забыть об Аманде и о том, как ее трепетные губы теплели под напором его страсти, как кровь распирала стенки сосудов, когда любимая женщина обвивала вокруг него свои нежные руки и когда ее тело извивалось, а дыхание становилось все горячее и обжигало его губы.
Черт! Он ударил по клавишам со всей силы и упал на них лбом, закрыв голову руками, выпустив наружу беспомощный стон. Эдвин не считал себя неудачником и не думал, что придется довольствоваться столь незавидной долей.
Знала ли она, что делала с ним? Его бил гнев, это было незаслуженно! Перед глазами стояла картина того, как он идет по дому в поисках Аманды, поднимает ее на руки и несет к себе в спальню.
Он видел, как она смотрит на него своими бесподобными глазами, немного напуганная, немного виноватая, но с желанием, исходящим от каждой клеточки ее кожи. Она следит, как он торопливо расстегивает молнию и снимает джинсы, потом подходит к ней и срывает с нее одежду, задыхаясь от желания…
Но Аманда опять произносит:
— Я люблю Николаса!
Эдвин взревел и запустил пальцы в волосы, ощущая боль, которую причинял себе сам.
Соберись! — приказал он себе. Подобные фантазии губительны.
Аманде тоже трудно было сосредоточиться. Она смотрела на конверт, который только что принесли, и говорила себе, что ее рассеянность — следствие бессонницы. Ей вспомнилось выражение его глаз, когда пришлось сказать ему, что она действительно любила мужа. Эдвина столь откровенное ее признание привело в шок.
А что он думал? Почему Эдвин представлял, что брак был для нее рутиной?
Делая все возможное, чтобы развеять мрачные мысли, Аманда взяла в руки костяной нож и вскрыла конверт.
Внутри находилось несколько листов тонкой бумаги. Она достала их из конверта, и на стол выпала фотография.
Со снимка глядело на нее и улыбалось женское лицо, его окаймляли вьющиеся темные волосы. Тонкая линия бровей и загнутые кверху ресницы выделяли большие карие глаза.
Обескураженная увиденным, Аманда отложила фотографию в сторону и раскрыла письмо.
Дорогой Эдвин,
вот портфолио, которое ты просил. Шотландия — звучит замечательно! Не могу дождаться, когда мы снова встретимся! Позабавимся вволю!
Люблю, Речел.
Сердце и много иксов следовали за подписью…
Аманду словно молния поразила. Она отбросила письмо так, словно оно обожгло ей пальцы, и подняла конверт. Адрес был напечатан на машинке, и бедняжка второпях не заметила мелкой подписи от руки: «Эдвину».
Снова взглянув на фотографию, она застонала, и ее прошиб холодный пот. Сразу вспомнился женский голос где-то в глубине его комнаты и то, как Эдвин кому-то говорил:
— Да, детка. Замечательно!
Значит, эта девушка делила с ним постель? Она улыбалась ему, соблазняла поцелуями, увлекала за собой в мир своих сексуальных фантазий. А, может, она там была даже не одна…
Аманда хотела порвать фотографию, но сдержалась и вместо этого положила ее в папку. Сверху легла записка.
Эдвин в столовой не появился. Но спустя часа полтора Аманда услышала шаги, приближающиеся к ее кабинету. Она взяла в руки конверт, перевернувший всю ее душу, и перешла в другую комнату.
Дверь была приоткрыта, и она легонько толкнула ее.
— Эдвин?
Он стоял посреди кабинета, но, услышав ее голос, резко обернулся.
Аманда вручила ему конверт. Стараясь сохранять тон голоса спокойным и безучастным, она произнесла:
— Извини, я открыла его по ошибке. Не прочитала, что оно адресовано тебе.
Эдвин взял письмо, заглянул внутрь, извлек листок бумаги, улыбнулся и небрежно сунул в карман.
По спине молодой женщины пробежала мелкая дрожь. Она повернулась, собираясь уходить, но Феннесси остановил ее:
— Постой, Аманда. Это письмо от звукорежиссера, о котором я тебе говорил. Она прислала свое резюме.
— У меня сейчас нет времени.
Эдвин подошел чуть ближе.
— У тебя нет времени или ты не выносишь быть со мной в одной комнате?
Аманда обернулась. Прежде чем она успела что-либо спросить, он добавил:
— Что? Сама себе не доверяешь? Опасаешься слететь с пьедестала святой вдовы и обнаружить в себе живого человека? Еще бы! Разве ты можешь желать кого-то, рангом ниже Николаса?!
Он не мог подбирать выражения, чтобы как-то потактичнее выразить боль, копившуюся целый день.
Аманда взглянула на него.
— Я, должно быть, совершила ошибку прошлой ночью, но больше этого не сделаю. Секс — приятное развлечение, если больше нечем заняться. Полагаю, все женщины для тебя одинаковы. А тут подвернулась страдающая от одиночества вдова. Так вот, найди себе другую игрушку. Я не свободна.
Она повернулась к нему спиной и уже собралась выйти из комнаты, но Эдвин схватил ее за руку и втянул обратно.
— Здорово! — воскликнул он, сводя брови на переносице. — И откуда что берется?
Она попыталась оттолкнуть его, но ничего из этого не вышло.
