В душе девушки внезапно зародились чувства, похожие на угрызения совести: каждый день с раннего утра до позднего вечера он работает в таком бешеном ритме, а когда выпадает свободная минутка, ему опять не удается отдохнуть — приходится заниматься ее проблемами.
— Послушай, тебе совсем не обязательно так основательно вникать в мои беды. В конце концов, я для тебя никто, случайный человек, — извиняющимся тоном произнесла она, бессознательно прикоснувшись пальчиками до его груди. — Конечно, ты волнуешься о спокойствии тети Эльзы, но, можешь мне верить, я буду молчать о событиях той ночи. Не отягощай свою жизнь еще одной проблемой, я вижу, тебе и без меня тяжело живется.
— Твоя забота меня очень трогает, — с дежурной усмешкой заметил он, но тут же голос его изменился, стал чувственным и таинственным. Крепкие пальцы поймали ее руку, все еще лежащую на лацкане его пиджака, и прижали узкую ладошку к твердой, каменной груди, наполненной быстрыми ударами сердца. Она ощутила жесткость волос и упругость мускулов под рубашкой, и ей нестерпимо захотелось дотронуться до его горячей и, наверное, такой возбуждающей обнаженной кожи. Она с трудом сглотнула и, покраснев, отдернула руку. — Ты стала моей проблемой с тех пор, когда я увидел тебя там, на больничной койке, и, боюсь, это…
— Ты не хочешь потанцевать со мной, милый? — писклявым голосом прощебетала невесть откуда появившаяся Маргарет Риверс, делая беспомощный жест и до упора расправляя плечи, чтобы, благодаря этой хитрой уловке, все могли полюбоваться ее пышным бюстом, едва скрытым неприлично глубоким декольте.
— Прости, дорогуша, что-то я немного подустал, — в тон ей ответил Саймон, сопровождая отказ трагическим вздохом. Вокруг послышался дружный смешок. — Как-нибудь в другой раз.
Маргарет театрально надула губки и вихляющей походкой прошла к бару. Едва она уселась на высокий табурет, выдержка ей изменила — раздраженно приказав бармену налить виски, она цедила его с наигранным безразличием, бросая в сторону Аннетт убийственные взгляды.
— Когда мы вернемся домой, — продолжал Саймон как ни в чем не бывало — видно, сказывалась многолетняя практика хладнокровного отшивания разных навязчивых красоток вроде Маргарет, — тебе самой придется отвечать на телефонные звонки Джонса. Я придумаю, как объяснить это Эльзе, чтобы у нее не возникло подозрений.
— Н-но я думала… я думала, ты сам планировал поддерживать с ним связь? — торопливо пробормотала Аннетт, предчувствуя беду.
— Да нет, что ты… — Саймон рассеянно рассмеялся, глядя куда-то мимо нее. Его губы начали медленно изгибаться в чувственной улыбке. Аннетт осторожно скосила глаза и побелела — неподалеку в сверкающем серебристом платье стояла Патриция Синклер и призывно ему улыбалась! Ее красота не напоминала смазливое личико Маргарет — она просто шокировала, сражала наповал! Матовые белые плечи, ослепительно-рыжие волосы, полуприкрытые густыми ресницами голубые, как арктические льдинки, глаза… Она была похожа на порочную богиню, а Саймону, похоже, не терпелось стать ее богом… — Я побуду дома только один день, не больше, — проговорил он. — Ты же знаешь, меня всегда ждут дела.
О, я прекрасно знаю, что это за дела, горько подумала Аннетт. Теперь я вижу — он ждет не дождется, когда закончится суматоха с фильмом, чтобы в тот же день отправить меня, глупую, ненужную «проблему» домой и, не теряя даром времени, уехать вместе с этой… противной Пат в какое-нибудь шикарное место и все 24 часа сжимать ее в объятиях…
У нее отчаянно защипало в носу, ей стоило неимоверных усилий сохранить достойное выражение лица и не расплакаться, когда Патриция подошла к ним и вымолвила глубоким, грудным голосом:
— Может, потанцуем?
— А как же твоя нога? Кто поддержит тебя, если ты начнешь падать? — с намеком спросил Саймон, продолжая улыбаться.
— Раньше ты великолепно с этим справлялся, дорогой…
Пат заманчиво прикусила полную губу.
Аннетт благодарила небеса за то, что образовавшийся полумрак — почти все свечи были погашены, чтобы обстановка больше соответствовала интимной лирической музыке, — скрывает ее полные слез глаза. Она словно окаменела, глядя, как Саймон и Патриция, прижавшись друг к другу, медленно покачиваются в такт плавным ритмам. Они словно забыли обо всем на свете.
Проглотив слезы и чувствуя тошноту и боль в горле, как будто она упала с большой высоты, Аннетт подошла к стойке.
— Бренди со льдом, пожалуйста, — тоненьким от горя голосом попросила она.
За этим бокалом последовал другой, потом третий… а потом к ней подсел Фред Хаксли, и она совсем потеряла голову.
Фред был не прочь занять место Саймона рядом с ней. Он лез из кожи вон, чтобы развеселить ее, то и дело вкладывая в ее трясущуюся руку очередную порцию бренди с позвякивающими кусочками льда. Аннетт действительно веселилась — так, по крайней мере, казалось со стороны — и до упаду хохотала над плоскими шутками Фреда, не понимая, что ее развязное поведение очень напоминает пир во время чумы. Она потеряла всякий контроль над собой и, не переставая взрываться глупым хохотом, позволяла изрядно напившемуся Фреду жадно ощупывать едва прикрытые тонким шелком плечи.
Сейчас она была готова совершить любую глупость, кинуться вниз головой в любой омут, только бы изгнать видение, маячившее перед ее глазами — высокий темноволосый мужчина и прильнувшая к нему красавица в серебристом платье… Впервые в жизни она так страстно полюбила, впервые так страстно ревновала, впервые ее сердце представляло собой сплошную рану, впервые ее душа была исполосована жгучими ударами, которые безжалостно нанес жестокий, но горячо любимый человек, который никогда, никогда в жизни не ответит ей взаимностью… Она была так пьяна, что не замечала — безудержный смех недалек от рыданий…
Увидев, что она совсем зашлась в беспричинном гортанном хохоте и почти распласталась на стойке, непослушными пальцами сжимая стакан с каким-то коктейлем, Фред потащил ее танцевать. Чувствуя, что у нее заплетаются ноги, Аннетт бесстыдно повисла на нем и очень удивилась, когда Саймон, с перекошенным дикой яростью лицом, буквально оторвал ее от плохо соображающего Фреда и с силой встряхнул. Его гнев показался ей настолько забавным, что, глупо хихикая, она пролепетала:
— К-какие-то проблемы, Саймон? — Ты п-по-терял свою Патрицию, да?
Он плотно стиснул зубы, и ей почему-то бросилось в глаза то, как он побледнел, несмотря на загар. Вдруг он резко схватил ее за руку, едва не переломив запястье, выволок на улицу и потащил к машине. Аннетт не успела понять, что происходит. От свежего воздуха у нее еще больше закружилась голова — споткнувшись, она чуть не полетела на землю, и тогда Саймон, смачно выругавшись, схватил ее в охапку.
