– Но ты же ревнуешь?! – воскликнула Миллисент. – Это самое неприятное, мне трудно причинять тебе боль.
– Не плачь, Милли, я справлюсь с собой. Все пройдет. Я тоже фантазерка, как и ты. Многое выдумываю, мечтаю о том, чего не было и быть не может. Постараюсь с собой справиться… И, скажи мне честно, разве на свете живет один-единственный настоящий мужчина, которого зовут Бенджамин Лонгсдейл? А, Миллисент? Наверное, еще второй где-то бродит, и я его обязательно встречу!
Тут сестры обнялись и заплакали. Как быстро Маргарет и Миллисент примирились. Когда люди умеют объясниться друг с другом честно, открыто, по-доброму, жизнь их становится лучше.
– Давай, я все-таки закажу ужин в номер, – успокаиваясь, но все еще всхлипывая, предложила Миллисент.
– Нет-нет, – возразила Маргарет. – Я поеду. Кстати, здесь, в Плимуте, живет одна моя знакомая, заночую у нее, поболтаем, мы давно не виделись.
– Господи, какая ты странная, Марго, – улыбнулась Миллисент. – Ты что, боишься Бенджамина?
– Нет, я его и тебя стесняюсь… – тихо призналась та. – Прости меня, дорогая. Прости, я полная дура. Нельзя влезать в чужую жизнь, пусть даже это жизнь твоей любимой сестры.
Маргарет нежно поцеловала Милли, встала, застегнула свой шикарный фиолетовый плащ и, поправив перед зеркалом шарфик, вышла. Ее автомобиль спустя считанные секунды уже летел от мотеля к шоссе и вскоре исчез за соснами.
Неужели только что здесь была моя сестра, удивлялась Миллисент стоя у окна и наблюдая, как по шоссе проносятся дизельные грузовики. Толстые стекла не позволяли проникать шуму и грохоту в номер.
Надо же, объяснились прямо как героини какого-нибудь романтического фильма, думала девушка. Может, все это ей просто почудилось? Разговор о несостоявшейся свадьбе, о мужчинах, дарящих женщине счастье… Разве все это существует на свете? Разве это есть не только в дамских романах, но и в жизни?
Но запах сигарет, которые выкурила Маргарет во время их тяжелого разговора, подтверждал, что ничего Миллисент не показалось. И разговор был, и слезы, и признания, и любовь…
Девушка ничего не рассказала Бенджамину. Он наверняка бы подшутил над Маргарет, посмеялся над своеобразной женской логикой. Миллисент сидела в автомобиле и молчала. Молчал и Бенджамин.
В дом Джонсонов путешественники прибыли за полчаса до полуночи. День завершался поразительно хорошо.
Бенджамин в Плимуте сделал удачную операцию валторнисту, даже коллеги-медики, выйдя из операционного зала, зааплодировали знаменитому хирургу.
Сбросив хирургические доспехи и умывшись, мистер Лонгсдейл на ходу успел дать интервью местной журналистке, которую интересовало среди прочего, какое блюдо он предпочитает есть хотя бы раз в неделю. На что кардиохирург тут же ответил, что вяленое мясо скунса удовлетворило бы его полностью. Журналистка моментально исчезла.
В мотеле Бенджамин возник как тропический ураган, как тайфун на побережье тихоокеанских островов, сгреб в охапку племянницу и Миллисент, усадил их в автомобиль и помчался к Флоренс.
Слава Богу, больше они нигде не останавливались, нигде не ужинали и не осматривали исторические места. Хотя пару раз девушка прерывала свое молчание и подшучивала над Бенджамином, по-идиотски канючила, что, мол, хотела бы немедленно попасть на джазовый фестиваль, проходящий в соседнем штате. Подумаешь, два-три часа лишних, зато, сколько удовольствия от музыки, звучащей на открытом воздухе!
Мало помалу печальные мысли, навеянные внезапным визитом сестры, развеивались, улетали прочь. Присутствие спокойного уравновешенного мужчины словно убаюкивало Миллисент. Да, давно она не чувствовала себя так хорошо.
Аннабель почти весь остаток путешествия спала в дорожной кроватке, обняв чучело скунса. Тот злобно всматривался в салон машины своими жуткими желтыми глазами, вытянув лапки, обмотанные скотчем. Бенджамин был уверен, что в скунсе заключена магическая энергия, и связал ему лапы.
Конечно, это была шутка. Мужчина придумывал зверьку всевозможные имена, называл его то Фрэдом, то Майклом, и в конце концов стал величать чучело господином Михельсоном. Какой же Бенджамин мальчишка, подумала Миллисент, какой забавный и добрый человек. Маргарет его совершенно не понимает. Вытащив из чехла фотокамеру, девушка сделала пару снимков. Бенджамин в этот момент гордо задрал подбородок и прикусил верхнюю губу. Вид у него был уморительный!
Прием в доме Джонсонов был самым теплым. Миллисент Копперфилд сразу почувствовала, что все ей рады. Флоренс вцепилась в дочь, перецеловала ее от макушки до пяток еще у самых дверей. Потом удалилась с ребенком в спальню и, совершенно счастливая, спустилась через полчаса в гостиную, где ужинали Бенджамин и Миллисент в обществе стариков Джонсонов и мужа Флоренс. Слава Богу, старики чувствовали себя лучше, их буквально воскресило присутствие детей, поднятый ими шум и веселье. Один только рассказ о чучеле скунса, напугавшем Маргарет, чего стоил.
Стол, как это водится в семьях атлантического побережья, ломился от еды. Напитков было не счесть. Домочадцы и их гости смеялись и радовались, как дети.
– Я так рада, что весь этот ужас завершился, – тараторила Флоренс. – Представляешь, Миллисент, что со мной было, когда я услышала незнакомый женский голос, набрав телефон брата?
– Представляю, – весело отвечала девушка. – А ты догадываешься, что было со мной, когда я поняла, что мне надо как-то успокоить тебя?
Слава Богу, Бенджамин не успел спуститься в гараж.
Они хохотали, словно одержимые, и чем-то неуловимо походили друг на дружку, несмотря на разницу в возрасте.
– Не зажечь ли нам свечи? – предложил муж Флоренс, когда присутствующие управились с салатами, закусками и горячим. – Дорогая, ты подашь мороженое, а я принесу подсвечники.
В гостиной, где проходил ужин, уже полчаса как царили сумерки. Сладкие запахи и пение цикад доносились из сада, находившегося за окнами дома.
– О! Это мне нравится! – весело заявила Флоренс. – Если мой драгоценный муж потребовал свечи, значит, у него прекрасное настроение.
– А с чего бы моему настроению быть плохим? У нас в гостях твой брат, а с ним очаровательная спутница. Кстати, Миллисент, вам никто не говорил, что вы похожи на древнегреческую богиню охоты Артемиду?
– Нет, – отчего-то смутилась девушка.
– Похожи, похожи, те же золотые кудри, зеленые глаза, классическая фигура… – добавил хозяин дома.
Но Флоренс его шутливо оборвала:
– Милый, я понимаю, что ты был лично знаком с Артемидой, наверное, стрелял с ней из лука по зайцам. Но не забывай, что за столом сидит еще одна богиня, богиня любви Афродита. Это, конечно, я!
