Ей нужно было время, чтобы обдумать его предложение. Он не хотел ее спугнуть. Если он правильно понял ситуацию, она хотела того же, что и он.
В одиннадцать тридцать Тристан захотел есть. Возможно, Гарольд тоже согласится пообедать с ним.
Он был всего в нескольких шагах от двери своего крестного, когда услышал крик Милдред, ассистентки Гарольда.
Тристан побежал, инстинктивно понимая, что что-то случилось.
Когда он ворвался в кабинет, Милдред стояла на коленях рядом с Гарольдом. Она бросила на него взгляд, полный паники.
— Он упал! — крикнула она. — Неожиданно упал!
Тристан тоже бросился на колени.
— Позвоните в 911!
Он тряс Гарольда, пытаясь привести его в чувство. Лицо старика было пепельного цвета, на лбу выступил пот. Как ни старался, Тристан не мог определить, дышит он или нет. Тристан не мог найти пульс. Тогда он подавил свой страх и начал делать искусственное дыхание. Он прошел специальное обучение всего три месяца назад.
Следующие минуты тянулись мучительно медленно. Он делал искусственное дыхание и массаж сердца снова и снова, пока у него не заболели руки и спина. Каждые несколько минут он останавливался, чтобы проверить, не появилось ли дыхание. Но изменений не было.
Он начал молиться про себя.
Наконец прибыли медики.
Пока профессионалы доставали свое оборудование, Тристан продолжал упорно бороться за жизнь Гарольда. Он не мог остановиться. Гарольд не должен был умереть. Не так и не сейчас.
В конце концов, седой врач опустился на колени рядом с ним и положил руку Тристану на плечо.
— Хватит, сынок. Он ушел. Мне жаль. Ты все сделал правильно.
Команда медиков погрузила тело на каталку. Время застыло на месте. Пришел судмедэксперт и зафиксировал время смерти.
А потом тело увезли.
Тристан откашлялся.
— Закройте офис, пожалуйста. Скажите всем идти домой. О дальнейшем я сообщу по электронной почте.
Постепенно комната опустела.
Осталась только Дейли. Когда она подошла, чтобы обнять его, он отстранился от нее.
— Мне нужно разобраться с делами, — сказал он. — Извини!
Он увидел удивление на ее лице. Но ему становилось неприятно, когда она прикасалась к нему. Не сейчас.
Дейли отступила назад, но не ушла.
— Давай я принесу тебе бутылку воды, — тихо сказала она. — Ты в шоке, Тристан.
— Я в порядке, — резко ответил он, и сам удивился своему тону. Ему не следует говорить так с ней. Она всего лишь пыталась помочь.
— Ты не в порядке. Я позвонила Джону. Он должен быть здесь в ближайшее время. И он сообщит обо всем твоему отцу. Пожалуйста, зайди в свой офис и сядь.
— Мне не нужна няня, — прорычал он.
К ее чести, Дейли ничего не сказала. Она даже не вздрогнула.
Она снова подошла к нему. На этот раз он не отступил.
Ее руки сжались вокруг его талии. Она крепко обняла его.
— Мне очень жаль, — прошептала она.
Тристан понял, что плачет.
— Он был для меня родным человеком, — прохрипел он. — Другом. Наставником. Он научил меня всему. Придал мне уверенности в себе. Помог с карьерой.
— Он очень гордился тобой, — шепнула Дейли.
Утешение и поддержка Дейли были для него роскошью, которую он не мог себе позволить.
— Так нельзя, — коротко сказал он и отодвинулся от нее. — Офис закрывается, Дейли. Иди домой.
Тристан жил, не замечая ничего вокруг себя. Он организовал похороны, старался восстановить работу офиса и общался с клиентами. Дни были похожи один на другой.
Во вторник вечером он ужинал вместе с Джоном. Тот с беспокойством наблюдал за братом.
— Очевидно, Гарольд знал о своем здоровье больше, чем сообщил тебе, — сказал Джон. — Может быть, он вообще не собирался проходить химиотерапию. Возможно, разговоры о продаже компании были его способом сообщить нам, что он умирает.
— Он выбрал ужасный способ сообщить об этом, — огрызнулся Тристан. — Он был обязан рассказать нам правду.
— А что, если он не знал? — тихо спросил Джон. — Что, если его сердце просто остановилось? Такое случается, Тристан.
Тристан обхватил голову руками, чувствуя себя опустошенным и разбитым.
— Почему ты не позвонишь Дейли? Пусть она приедет. Тебе нужен кто-то рядом.
— Мне никто не нужен, — ответил Тристан, хотя и без особого энтузиазма. В его голове все перемешалось, но это он знал точно. Отношения с Дейли закончились. Может быть, он любил ее. Может быть, нет. Но он никогда больше не хочет переживать это мучительное чувство утраты. Для него лучше будет жить одному.
Он инстинктивно знал это в течение многих лет и жил именно так.
Но милый характер и сексуальное тело Дейли заставили его поверить, что некоторые вещи стоят риска.
Но все же нет. Никакой риск не стоил этой боли.
Они не были парой. Это было к лучшему.
Дейли думала, что очень хорошо знает Тристана Гамильтона. Но она ошиблась. Никогда не ожидала от него такого поведения. Он просто перестал замечать ее.
Табби и Джон пытались извиниться за Тристана. Ведь он был убит горем и чувствовал вину за то, что не смог спасти своего крестного.
Но Дейли видела в этом нечто большее. Именно в такие минуты влюбленные люди поддерживали друг друга. Но Тристан ясно дал понять, что не хочет видеть ее в это самое эмоционально напряженное время своей жизни.
Он справлялся самостоятельно.
Первые два дня она говорила себе, что это его способ справиться со стрессом. Но потом Табби пришлось сказать Дейли, что она не будет сидеть вместе с семьей на похоронах в четверг. Дейли стоически приняла удар. Она была раздавлена, но не хотела демонстрировать беременной Табби свое плохое настроение.
Когда Дейли осталась одна, дала волю слезам. Часы плача не принесли пользы. Компания была закрыта всю неделю. Ей некуда было идти, нечего делать.
Почему она позволила себе поверить, что Тристан вообще может полюбить женщину?
Дейли присутствовала на похоронах. Не пойти туда было бы неправильно. Несмотря на недостатки Тристана, Джон и Табби нуждались в ее поддержке.
Когда Тристан встал, чтобы произнести прощальную речь, ей стало так плохо, что она думала, что упадет в обморок.
Он выглядел ужасно.
Его слова шли от сердца. Очевидно, он способен на глубокие эмоции. Но не любовь.
Похороны были недолгими. Джон и Табби пригласили ее к себе домой на небольшую панихиду. Она отказалась.
Теперь ей было ясно, что у них нет будущего. Она не могла быть с кем-то, кто относился бы к ней с черствым равнодушием. Но любовь нелегко изгнать, даже если любимый человек был так жесток.
Ей пришлось попытаться еще раз связаться
