— Роули, — коротко поправил Джулию Стюарт. При мысли, что Розлин записалась на курсы под девичьей фамилией, его губы снова неодобрительно скривились.
— Мистер Роули, мы поощряем присутствие отцов на занятиях.
Джулия покосилась на залившегося краской Кевина и снова перевела взгляд на Стюарта, чье непроницаемое лицо казалось высеченным из камня.
— Отец ребенка — я, — отрезал он.
Инструктор смутилась, а Стюарт, усмехнувшись, вышел и закрыл за собой дверь.
— Ну что, доволен? — взорвалась Розлин, оказавшись в коридоре. — Теперь мне придется бросить занятия. Ты что, специально явился сюда, чтобы смутить и унизить меня?! — Она повернулась к нему спиной и пошла к выходу.
Стюарт в два шага нагнал ее.
— Как я уже сказал, мне нужно с тобой поговорить. А унижение — это так, нечто вроде глазури на кексе, миссис Браун.
— Мисс, — холодно поправила она его. — Это Далси рассказала тебе, где меня найти?
— Я никогда не раскрываю свои источники информации, это закон для любого журналиста. — Он помолчал. — Но теперь мне понятно, почему ты не хотела со мной разговаривать — видимо, была слишком занята, заделывая брешь в отношениях с этой жалкой пародией на мужчину.
Пусть верит, во что хочет, не без злорадства подумала Розлин, особенно если это то, что ему не нравится.
— Кевин очень внимательный, отзывчивый человек, — спокойно произнесла она.
— Хватит о нем, — огрызнулся Стюарт. — Я отвезу тебя…
— Никуда ты меня не повезешь, я пойду пешком. Может, ты питаешь склонность к мелодраматическим сценам, но я — нет. Надо же было такое придумать — ворваться в зал и изображать из себя обманутого мужа! — Розлин презрительно фыркнула.
— По крайней мере, ты еще помнишь, что я твой муж.
Она покосилась через плечо и улыбнулась, желая показать, что его появление ее нисколько не взволновало.
— Осторожно, ступеньки. — Стюарт взял ее за локоть.
Она стряхнула его руку.
— Я беременная женщина, а не инвалидка!
— Далси сказала мне, что ты ушла на занятия в школу молодых родителей, но не предупредила, что тебя сопровождает этот тип! Как долго это продолжалось? Ответь, я имею право знать!
— Что касается твоих прав, то у тебя их нет, и давай на этом закончим дискуссию. Если бы все в жизни было так просто… — Розлин вздохнула.
— Подожди, Розлин.
Она недовольно уставилась на руку, которую он положил ей на плечо. Стюарт заметил это, но не пошевелился. Розлин надула губы.
— Когда мы встречались в последний раз, мне не следовало… — К ее изумлению, Стюарт казался смущенным. — Я больше не буду тебя целовать, — вдруг сказал он.
Это Розлин не особенно удивило. Вряд ли в моем нынешнем состоянии я способна вызывать у мужчины желание, подумала она.
— Очень хорошо, — ответила она и потупилась. Ей каждую ночь снились его поцелуи.
— Не прикрывайся враждебностью, чтобы уйти от темы, — строго произнес Стюарт.
— После того, как ты унизил меня перед всей группой и оскорбил моего друга, моя враждебность вполне оправданна, — с вызовом ответила она.
— Ты сама виновата. Твой отец не может тебе дозвониться и сходит с ума от беспокойства.
— Помнится, не так давно он не желал с тобой разговаривать, — произнесла Розлин, с негодованием думая о том, что в критический момент мужчины всегда вспоминают о солидарности.
— Это только показывает, как давно ты не была дома.
— Я была занята.
— Чем же, интересно?
— Работала.
— А тебе не кажется, что мотаться по всей стране на девятом месяце беременности опасно?
— А вот этот вопрос я обсуждаю со своим врачом, а не со всякими посторонними, — резко ответила она.
— Розлин, если ты еще раз назовешь меня посторонним… — Стюарт не договорил, впившись в нее взглядом, выражавшим бессильную злобу.
Розлин испуганно наблюдала, как его большие руки сжимаются в кулаки и снова разжимаются. Казалось, он готов был ее задушить. Ну и что, если она нарочно его провоцировала? У нее были на то причины — как только она его увидела, ее с таким трудом восстановленное душевное равновесие рухнуло, как карточный домик от порыва ледяного ветра. Попытка вычеркнуть Стюарта из жизни была продиктована не злобой, а чувством самосохранения! Только гнев помогал ей выстоять и не поддаваться слабости.
— Тебе обязательно надо было вваливаться в зал? — хрипло спросила Розлин.
— Я собирался подождать снаружи, пока…
— Пока не увидел, что я пришла туда с Кевином! — догадалась она. — Как это похоже на тебя!
Стюарт не опроверг эту версию событий.
— А он еще не вызвался держать тебя за руку во время родов? — мрачно осведомился он, и под его оливковой кожей проступил румянец.
— Конечно нет! — выпалила Розлин, не подумав.
— Что ж, и то хорошо. — Она почувствовала, что неподдельное удивление, прозвучавшее в ее голосе, если не предотвратило, то на время задержало казавшийся неотвратимым взрыв. — Ты не можешь и дальше от меня отгораживаться, — возбужденно продолжал Стюарт. — Когда я увидел тебя сегодня, то вдруг понял, как много пропустил. — Его взгляд переместился на ее большой живот. Розлин было бы легче справиться с ситуацией, прочти она в его глазах отвращение, но в них светилось что-то похожее на благоговение.
— И кто же в этом виноват? — с горечью спросила она. — Это ты все усложнил. Если бы ты оставил меня в покое, мы бы остались друзьями, а не находились сейчас в стадии развода.
— Может, я тебя удивлю, но брак и дружба вовсе не исключают одно другого.
— Исключают, когда ты вдруг узнаешь, что твой партнер — бездушный мерзавец, не способный на искренние чувства.
Тем временем они дошли до автостоянки, и Стюарт открыл дверь темного «бьюика».
— Я с тобой не поеду, — заупрямилась Розлин.
— Ты не такая уж огромная, — успокаивающе прошептал Стюарт. — К тому же у меня достаточно просторная машина.
— Я рада, что ты видишь в нашем положении что-то смешное, но мне не до смеха.
— Неужели ты думаешь, будто меня забавляет мысль, что половина твоей беременности прошла без меня?
При этих словах Розлин инстинктивно посмотрела на Стюарта и прочла в его глазах такую острую боль потери, что почему-то сразу же почувствовала себя виноватой.
— Твоя мать в курсе дела. — Она вдруг застеснялась и положила руки на живот. — Я думала, она тебе…
— Да, она мне передавала. — Глаза Стюарта как-то потускнели, и он бесцветным голосом произнес: — Я должен был быть с тобой, Розлин.
Ее вдруг стали одолевать сомнения, которые обычно возникали только бессонными ночами, но она отбросила их, сказав себе, что не обязана искать оправданий своему решению, — во всем виноват только Стюарт.
