Джина варила кофе и делала тосты. Нужно время, чтобы все хорошенько обдумать. После вчерашнего скандала мир словно обрел четкость и яркость. Такое ощущение бывает летом после дождя. Виктор ушел, и внутри у Джины будто бы сам собой развязался тугой узел. Она поняла, что имела право поступить в Швейцарии так, как поступила. Она изменила Виктору. Что ж, такое случается даже в более любящих и счастливых парах. Но этот счет Виктору она оплатила. Все. Квиты. Отношения закончились. От этого Джине было странно легко, как будто вскрылась какая-то тяжесть, долгое время отравлявшая их связь с Виктором. Хотя теперь это даже связью назвать нельзя. Связь – это когда люди связаны чем-то, привязаны друг к другу. А этого, как оказалось, не было. Так, отношения, которые обоих устраивали. Не так-то просто в наше время найти любовника или любовницу, подходящую по социальному статусу, сексуальному темпераменту, привычкам… Ха. Современный вариант любви.
Если бы Джина не знала, что бывает по-другому и что у нее может быть по-другому, она ценила бы Виктора больше. Но то, что нужно, она уже познала.
Ладно. Родится ребенок. Хорошо, что от Альберта. По крайней мере, ребенку можно будет сказать, что у папы с мамой была любовь. Быстро закончилась, правда… А закончилась ли?
Джине хотелось рвать на себе волосы оттого, что это по ее вине отношения с Альбертом так и остались навечно незавершенными и неразвившимися. Теперь уже ничего не сделаешь. Не искать же его по имени и фамилии в Нью-Йорке? Гордость не позволит. Может, у него с кем-то полноценная жизнь, а тут свалится на него Джина Конрад с не рожденным еще ребенком!
Ребенка можно воспитать и одной. Тяжело, но и счастливо тоже будет. И Джина будет рисовать. Теперь это абсолютно ясно.
Как же хорошо!
Джине хотелось кружиться по кухне, раскинув руки. С точки зрения здравого смысла радоваться было абсолютно нечему, но все же… Свобода! Вот чего ей не хватало в жизни! Ощущения свободы и полноты бытия.
Мэган была права.
Черт. Мэган – стерва и предательница. Джине не хотелось думать о бывшей подруге, и она отправилась на поиски телефона: давно пора позвонить в клинику.
Повезло – только что одна из пациенток доктора Харрис отменила прием, и Джину записали на сегодня. Веселое волнение омрачала только мысль о миссис Уотсон. На сотовом телефоне Джины обнаружилось пятнадцать вызовов. Все – от босса.
Миссис Уотсон, судя по всему, рвала и метала. И уже давно. Джина не принесла документы, которые нужны были миссис Уотсон еще в девять ноль-ноль, и из-за этого она почти провалила важную встречу с каким-то очередным толстосумом из любителей искусства.
В душе Джины шевельнулось в очередной раз чувство сродни тому, что испытывают дети, когда их отчитывают за какой-то проступок. Маленькому ребенку, навсегда оставшемуся жить внутри нее, стало страшно и стыдно за то, что он подвел «взрослого». Джина поморщилась и отогнала от себя несвоевременные мысли. Прохладно, гораздо более прохладно, чем могла ожидать миссис Уотсон, Джина извинилась и объяснила, что тяжело заболела и не придет сегодня. Может быть, завтра, но не факт. Миссис Уотсон оставалось только пыхтеть в трубку и вынашивать планы жестокой мести. А Джине сейчас было наплевать на это.
День выдался дождливый, но довольно теплый. Джина шла по улицам, без нужды, скорее из потребности в защищенности кутаясь в рыжее вязаное полупальто. Ей было уютно. Она сама удивлялась: столько всего свалилось за последнее время, но все проблемы остались на заднем плане. Главное – это быть свободной и жить так, как считаешь правильным. По возможности быть счастливой и не ждать, что кто-то позаботится о твоем счастье больше, чем ты сама.
И рисовать. Обязательно нужно рисовать. Джине хотелось сидеть дома в кресле, слушать капли, разбивающиеся о стекло, и рисовать. Осень. Птиц. Корабли. Двери в лето. Ах, это уже где-то было…
В клинике ее встретила очень любезная молоденькая медсестричка. Усадила ждать в кресло в холле. Своей очереди ждали еще трое женщин. У двоих, судя по всему, уже был большой срок беременности… Джина неосознанно улыбнулась. В голове было туманно и муторно, отчетливые мысли появлялись редко, но выкристаллизовывались очень занятные образы. Джина вспомнила, что собиралась по дороге домой купить акварель: старая совсем рассохлась.
– Мисс Конрад, – позвала медсестра.
Джина отчего-то разволновалась и поспешила в кабинет.
Доктор Харрис разулыбалась, увидев ее: она консультировала Джину уже много лет.
– Доктор Харрис, у меня положительный тест! – выпалила Джина.
– Что ж, давайте посмотрим…
Ничего не было. Ребенка не было.
Джина шла домой, поддевая ногами полусапожек мокрые и скользкие, как от крови, кленовые листья.
Тривиальная задержка. Перелет, смена часовых поясов – стресс для организма. Тесты иногда ошибаются. Иногда гормоны скачут. Может быть, это связано со сменой полового партнера. Нужно проверить кровь.
Она не беременна. Не была беременна. Джина чувствовала себя так, будто у нее что-то вынули изнутри. Или чего-то не вставили, какой-то необходимой опоры. Проблемы нет. Не нужно будет рвать зубами этот мир, растить сына или дочь без отца, без имени отца, без его руки. Но именно сейчас Джина поняла, как сильно хотела ребенка. Именно от Альберта. Нелепо и безрассудно, но факт.
Однако поезд ушел! Ох, не нужно было сбегать из Швейцарии…
Джина зашла в магазин и купила краски: акварель и акриловые. А еще большой набор пастели и несколько альбомов.
Она когда-то читала в женском журнале статью на тему, что делать, если тебя бросил любимый мужчина. Оказывается, хорошо на целый день закрыться в комнате и читать интересную книгу или рисовать, выплескивать эмоции. Ее, конечно, бросил мужчина, но Джина не чувствовала себя от этого несчастной. Ей хотелось рисовать по другой причине. Будто пробился сквозь каменную кладку замурованный родник…
Ни о чем не думать и рисовать.
А еще настало время принимать решения. Больше незачем плыть по течению. Ведь если грести против – тоже можно выбраться на берег. Или, по крайней мере, насладиться интересным путешествием.
Мне к черту не нужна моя работа, решила Джина.
В галерею она пошла на следующий день. Даже получила удовольствие: миссис Уотсон уже приготовилась многое сказать полностью отбившейся от рук Джине по поводу ее неудовлетворительной работы. Начать она решила с некорректного внешнего вида.
– Мисс Конрад? – Официальное обращение, произнесенное ледяным тоном, должно было насторожить Джину и заставить ее внять замечаниям. – Рада, что вы поправились. Но мне жаль, что вы проигнорировали сегодня одно из наших пожеланий. – Миссис Уотсон иногда говорила о себе во множественном числе. Она наградила Джину оценивающим взглядом снизу вверх.
