– Я выдумал Сюзанну, когда писал эти письма!
– Мне она казалась вполне реальной! – Джо закрыла глаза и нежно потерлась щекой о его руку. Это не сон, сказала она себе, это реальность. Когда она открыла глаза, губы у нее изгибались в зачарованной улыбке.
– Я просто подсознательно позаимствовал это имя, потому что настоящая Сюзанна к тому времени меня окончательно доконала. Зверски упорная дама!
– Зачем было выдумывать женщину? – Джо улыбнулась. Лайам любил ее, и она могла улыбаться чему угодно! – Ты пытался вызвать у меня ревность?
– Я бы, может, и попробовал, если бы хоть на секунду поверил, что у меня получится. Все было гораздо проще. Я ушел с твердым намерением забыть о нашей ночи необузданной любви, как ты велела. Я так же, как и ты, хотел сохранить нашу дружбу и боялся, вдруг ты заподозришь, что я не в состоянии перестать думать о… – Его жадный взгляд искал ее взгляда. – Ты знаешь, что издаешь такой возглас, хриплыйхриплый, когда?.. – Он забрал в рот ее пальцы, которыми она поспешила прикрыть ему губы, и медленно провел языком по каждому, наблюдая, как глаза у нее темнеют и туманятся. – Да, вот так, – подтвердил он. – Только вспомню, как у меня шевелятся волосы на затылке.
– А как еще это на тебя действует, Лайам?
– Сейчас покажу, – прохрипел он.
– А ты знаешь, что на ощупь кожа у тебя на спине сильно отличается от той, что на животе? – Ее одурманенный взгляд скользил по его телу. Когда она кончиком языка провела по пересохшим губам и вздохнула, Лайам тихо застонал. – В чем дело? – озабоченно спросила она. – У тебя чтонибудь болит?
– Еще как.
– Могу я чемнибудь помочь?
– Перечислить?
– Это подойдет? – Она встала на цыпочки и, потянувшись, обхватила ладонями его лицо. Ее приоткрытые губы с дрожью прильнули к его губам, и его язык глубоко проник в бархатистый мрак ее рта. – Как я скучала по твоему вкусу, ты представить себе не можешь, Лайам! Мне снился твой поцелуй, любимый.
Он почти грубо поймал ладонями ее лицо и жадно вгляделся в нежные черты.
– Не понимаю, как я не заметил много лет назад, до чего ты хороша.
– Я некрасивая, Лайам. У меня слишком большой рот, у меня…
– Давай прямо сейчас коечто выясним, – сказал он, положив палец ей на губы. – Ты забыла, что я говорил? Ты можешь оставаться только на моих условиях, и самое первое – это, если я говорю, что ты красивая и желанная, не противоречить мне.
– Как скажешь, Лайам, – покорно согласилась она.
– Я готов задушить тебя, когда вспоминаю последние несколько месяцев.
– Это может оказаться нецелесообразным, – деликатно заметила Джо, глубже зарываясь пальцами в его волосы.
– Пожалуй, ты права, – согласился он, расстегивая верхнюю пуговицу у нее на блузке.
– Когда ты понял, что любишь меня? Лайам неохотно оторвал взгляд от такого многообещающего предмета, как ее грудь.
– Чисто женский вопрос.
– Ты уклоняешься от ответа.
– Предупреждаю, стандартного лирического ответа не будет. Это случилось вовсе не тогда, когда солнечный свет превратил твои волосы в медный ореол, не обольщайся.
Она вцепилась в его рубашку и сделала вид, что трясет.
– Я хочу знать.
– Это случилось в тот вечер, у тебя дома, когда тебя тошнило. Я зашел, а ты сидела на полу и посмотрела на меня. Ты была похожа на смерть. – (Джо простила ему эту неуместную подробность.) – Глаза у тебя были размером с блюдца, а под ними – черные круги. Кожа – такой бледной, что можно было пересчитать все веснушки. – Улыбка медленно изогнула ему губы, и он покачал головой, как будто все еще удивляясь. – Я смотрел на тебя и думал: хочу видеть это лицо каждый день. И чувствовал себя полным идиотом, оттого что не понял этого раньше.
– Кто сказал, что ты лишен лиризма? – Она всхлипнула.
– Ты.
– Сейчас расплачусь.
– Лучше поцелуй меня.
Джо, как послушная жена, подчинилась.
– Спит? – прошептал Лайам.
– Помоему, да. – Джо вглядывалась в лицо их маленького сына в бледных лучах рассвета. Он лежал между ними на огромной двуспальной кровати.
– Уложить его обратно в кроватку? Джо включила лампу на тумбе.
– Да, крепко спит. – Она улыбнулась, разглядывая личико невинного херувимчика. – Просто чудо, правда?
– У этого чуда отличная глотка, скажу я тебе. – Лайам осторожно уложил спящего младенца в кроватку, стоявшую у изножья кровати.
Джо с вожделением смотрела на него. Ее муж спал обнаженным, и при виде его красивого тела она чуть не облизнулась.
– Пожалуй, я предпочту упрощенное размещение на ночлег, – произнес он.
– Еще пара бессонных ночей, и ты отнесешься к этому с меньшим энтузиазмом.
Лайам заполз обратно в постель и прижался к Джо всем своим крупным телом.
– Когда у человека медовый месяц, он не рассчитывает выспаться.
– У нас медовый месяц?
– Не знаю, как ты, любимая, а я в раю. – Он потянулся к ней и прижал ее к себе. – У тебя будет тепловой удар, если не снимешь это.
– Пожалуй, ты прав, – пробормотала она, и ночная рубашка полетела в другой конец комнаты.
– Я столько потерял! – Его голова лежала у нее на плече, а рука прикрывала ей живот. Джо почувствовала комок в горле.
– И мне хотелось, чтобы мы прошли через это вместе. Мне хотелось, чтобы ты чувствовал, как шевелится наш ребенок.
– Наш ребенок здесь, и ты тоже. Это все, что мне нужно. – Его рука медленно скользнула вдоль ее дрожащего тела, от плеча до бедра. – Но ты чтото забыла.
– Правда? – протянула она, оставляя языком влажный след на его плече.
– Я говорил, что ты должна будешь упрашивать.
– А если не буду?
– Мне придется изменить правилам и все равно заняться с тобой любовью.
– В таком случае, – проговорила она, просовывая ногу между его бедрами и деликатно надавливая, – пожалуйста, Лайам, можно я останусь и поделюсь с тобой моим телом? Сердце дарю в придачу, – щедро предложила она и взвизгнула, когда он без предупреждения перевернул ее на спину.
– Надеюсь, это безоговорочная капитуляция? – проворчал он.
Она радостно улыбнулась.
– Верь мне, любимый. Лайам поверил.
