Ким Лоренс
До любви один шаг
Лайам Рафферти обалдело уставился на растянувшуюся рядом с ним фигуру и рассеянно провел ладонью по растрепанным темным волосам. В профиль ее нос оказался курносым с легкой россыпью веснушек. Кончики длинных темных ресниц отливали золотом. Он знал, что, когда они поднимутся, глаза будут зелеными с бронзовой каемкой…
Это когда она проснется… Лайам поднес кулак ко рту и впился в него зубами, стараясь подавить стон. Вдруг спящая зашевелилась, перевернулась на спину, закинув руки за голову и зарывшись пальцами в длинные, до плеч, тициановские кудри, вздыбившиеся вокруг маленькой головки. Гибкие движения тонкого тела заставили соскользнуть простыню.
Лайам, уже готовый совершить чтонибудь разумное и решительное, ну хотя бы натянуть на себя одежду, остановился. Самому придирчивому критику не удалось бы найти недостатков в этой груди, а Лайам вовсе не был придирчивым. Молочнобледная кожа, пикантные веснушки около сосков… Как раз чтобы заполнить ладонь… Тихо, тихо, парень! Он решительно изгнал воспоминание. Без паники, думай, будь умным и спокойным. А если всетаки попробовать одеться?.. Поздно! Она уже открыла заспанные глаза.
Щедрые губы Джо Смит расплылись в мечтательной улыбке.
– Привет, Лайам, – пробормотала она сонным голосом и осеклась. – Лайам. – Она пробежала глазами по его загорелому торсу и неожиданно сдавленно пискнула:
– Мы это не?.. – Голос сорвался на крик:
– Сделали!
Вот и оставайся тут спокойным! Лайам почувствовал, что теряет самообладание. Чтото в последнее время он теряет его слишком часто! Джо проследила за его взглядом и дернула простыню до самого подбородка, посмотрев на Лайама как на самого гнусного осквернителя невинности.
– Постарайся взглянуть на все трезво, Джо. Не так уж это ужасно.
– Не так ужасно?! – Она порозовела. Он что, с ума сошел? Это не просто ужасно – это катастрофа.
– Понимаю, ты меня ненавидишь. Не стану оправдываться… – начал он, чувствуя себя абсолютно несчастным.
– Не говори глупостей, вовсе я тебя не ненавижу, – нетерпеливо отозвалась она.
До чего всетаки мужики бывают иногда тупыми. Даже Лайам. Он что, не понимает, что теперь все уже не так, как было? Прошедшего не вернуть никогда. Они бросили на ветер нечто драгоценное и редкостное ради минуты!.. Хотя… надо честно признать, в первый раз это длилось гораздо более минуты. Ну а во второй! Ее обдало жаром, лицо порозовело.
– Нет? – Ну, слава Богу. Он облегченно вздохнул, однако голубые глаза все еще глядели с опаской. – Даже если бы ненавидела, я бы тебя понял. – Лайам твердо решил взять ответственность на себя. – Я воспользовался твоим крайне уязвимым положением.
– Чтото я не помню, чтобы отбивалась от тебя палкой, – сухо ответила Джо.
Лайам кашлянул и отвел наконец взгляд. Так она и знала – ему даже смотреть на нее не хочется. Боже, что они наделали! Безумно глупо оступились, и вот дружба, длившаяся всю жизнь, опошлена и осквернена.
– Не в этом дело, – натянутым голосом произнес он, – виноват я.
– Нет, вы только послушайте! Он виноват! Голый Лайам Рафферти в роли героя мелодрамы времен королевы Виктории!
Волнение не помешало Джо отметить про себя поразительную красоту его тела. Разумеется, чисто эстетически. Она повертелась и села, укрывшись, как палаткой, тонкой простыней.
– О Господи, Джо! Но я же пытаюсь принести извинения! – Лайам еле сдерживал раздражение.
– Какая прелесть!
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду… это было ужасно, да? – Нижняя губа у нее предательски дрогнула.
– Ты же знаешь, Джо, что это не так.
Теперь ей пришлось отвести взгляд.
– Правильно. Было хорошо, отлично… – Она замолкла и в отчаянии прикрыла глаза. Интересно, какое всетаки впечатление она на него производит?
Деревянное изголовье заскрипело, когда Лайам уперся в него спиной.
– Ты что, Джо, плачешь, что ли?
– Еще не хватало! – Она не покажет ему своей слабости.
Джо всегда твердо отрицала мнение, что между мужчиной и женщиной не может быть платонических отношений. Лайам был ее лучшим другом. То, что он был еще и мужчина, отходило на второй план. Обстоятельства свели их вместе чуть не с рождения. Их дома стояли почти рядом, их матери дружили со школьных лет. Ее отец был ветеринаром, его – держал конный завод. Когда они выросли и занялись каждый своим делом, их дружбы это не ослабило.
Она почувствовала, как его рука скользнула по изголовью над се плечами и вдруг остановилась. Ей очень захотелось плакать. Их дружба всегда допускала прикосновение. То, что теперь Лайаму приходится думать, прежде чем коснуться ее, и он решает этого не делать, печально отражало изменившееся положение вещей…
– Все началось, когда я обнял тебя, – сердито напомнил он.
Значит, он все еще читает ее мысли. Не все изменилось.
– Этот сукин сын тебя обидел, а мне так захотелось тебя утешить… И вот что я натворил! – Он с силой стукнул кулаком в свою ладонь, и Джо подскочила от хлопка.
А ведь он утешил ее. Еще как утешил!
– Ты сам пытался прекратить. – Она почувствовала, как щеки заливает краска стыда. – Я не дала. – Интересно, осталась ли хоть одна пуговица на его рубашке? Она вздрогнула, вспомнив, как срывала с него одежду.
– Мужчина не имеет права так злоупотреблять женщиной, – упорно твердил он.
– Крыса ты, негодяй, вонючка. Вот тебе! Теперь доволен? Теперь тебе стало легче? – не выдержала она. – Тебе так хочется быть благородным, что ты готов испортить нашу дружбу? В конце концов, мы же не собираемся заниматься этим каждый день!
Все это, конечно, махание после драки кулаками, и все же он мог бы не смеяться так откровенно. Хоть бы для виду задумался над ситуацией!
– Ты права, Джо. – Его рука наконец обвила ее плечи. Но Джо не прильнула к нему. – Нам надо просто забыть об этом. – В его интонации сквозило явное облегчение.
Случись это при других обстоятельствах, Джо не сомневалась, что так и поступила бы. Но судьба решила все посвоему.
– Хорошо прогулялась, детка?
– Спасибо, папа, замечательно. – На пляже дул ветер, и у нее разрумянились щеки. – Я зашла дальше, чем собиралась. – Она дернула липучку на штормовке и откинула назад волосы. – Когда они ждут нас?
– В полвосьмого. Но если ты устала…
– Не трепыхайся, пап, будь ангелом, – взмолилась она. Эта заботливость уже начинала раздражать.
– Тебе надо больше отдыхать, – возразил он, озабоченно сдвинув брови.
– Я и отдыхаю. Еще немного, и совсем размякну. – Она засмеялась и пошла наверх, перебирая в уме гардероб – требовалось чтонибудь подходящее для абсолютно неторжественного ужина. В ближайшем будущем ей придется серьезно заняться обновками.
