– Это которая? Не припомню. Конечно, коекто мог бы сказать, что тебе недостает постоянства, но только не я…
– Язычок у тебя хуже змеиного жала. – Невеселая улыбка сползла с его лица. Он соскользнул с дивана и встал перед Джо на колени. – В таком положении шутками не отделаться, Джо. – Он крепко сжал ладонями ее руки. – Ты как ледышка. – Он начал растирать ей пальцы. – Я думаю, что нам надо договориться о коекаких формальностях относительно ребенка.
– К чему формальности? – Когда он встал на колени, она уже было подумала!.. Чушь, Лайам не такой дурак, чтобы даже заикнуться об этом.
– У меня кровь застывает в жилах от одной мысли, что моего ребенка будет воспитывать какойнибудь… вроде этого Джастина.
Джо сердито отдернула руки.
– Ты считаешь, я не способна поставить интересы моего ребенка выше своих?
– Нашего ребенка, – напомнил он.
Джо утомленно вздохнула – к чему эти бессмысленные споры, жизнь и без того достаточно сложна.
Неожиданно Лайам взял в ладони ее лицо.
– Я не собираюсь давить на тебя и даже скажу маме, что свадебных колоколов не будет. – Он криво усмехнулся и отпустил ее. – Ни пуха.
Хорошо, что он не скрепил поцелуем эту попытку договориться. Джо перевела дух и тут же почувствовала тошноту. Она не рискнула подняться на ноги, пока тряслись колени.
– Ты рискуешь испачкать свои прекрасные туфли, если зайдешь сюда, – предупредила Джо. Вид длинных ног в роскошных лаковых туфлях сразу нарушил ее мирное настроение. Она не спеша выпрямлялась, давая сердцу время замедлить ход. – Я кормлю Наполеона.
Билл Смит обожал приводить в дом всяких сироток и бродяжек. Наполеон, козел с несносным характером, был одним из них.
– Догадываюсь, что ты не рада моему приходу. – Лайам с опаской взглянул на козла. – Эта скотина всегда меня недолюбливала.
Начало было вполне невинным, но у нее вдруг часто забился пульс и задрожали руки.
– Комунибудь другому я бы сказала, что не следует приписывать животным человеческие качества, но в данном случае… привяжука я его. А то мне всю жизнь не расплатиться, если ему придет в голову пожевать этот элегантный костюм. – В свободном сером итальянском костюме Лайам был неузнаваем. – У нас не принято торжественно одеваться к воскресному обеду, – пошутила она, чтобы скрыть нарастающее смятение.
– Помоему, меня не приглашали, – сухо отозвался он. – Твой папа сказал, что ты здесь. – Темные брови сурово сдвинулись. – У меня собрание в Манчестере, – добавил он, непринужденным жестом поглаживая шелковый галстук.
Джо отставила пластиковое ведро и, засунув руки в карманы джинсов, вышла на слабый утренний свет.
– Итак, ты виделся с папой. Было очень страшно?
– Скажем, мы откровенно обменялись мнениями. А его мнение таково, что я эгоистичный, непорядочный сукин сын, злоупотребивший его гостеприимством, чтобы соблазнить его дочь.
Джо подумала, что могло быть хуже – накануне вечером папа выражался куда менее сдержанно.
– Мне очень жаль, Лайам. Он сейчас довольно сильно расстроен.
– Я не говорил, что я с ним не согласен.
– Только, пожалуйста, без самобичеваний, – огрызнулась она, – хватит с меня и папы. Я пыталась ему объяснить, что если там кто и соблазнял, так это я! – Как ни неприятно это было сознавать, но притворяться не приходилось. Она вызывающе выпятила подбородок.
Чтото блеснуло в глубине его глаз.
– Это, наверное, произвело впечатление. Удивительно, как он не спустил на меня собак.
– Или не задушил слюнявыми поцелуями. Помнишь, как тогда?..
– Нам надо серьезно поговорить, Джо. – По его лицу было видно, что он не расположен предаваться воспоминаниям. – Нельзя вести себя так, будто ничего не изменилось.
Это он ей говорит!
– Предпочитаешь греческую трагедию? Мне отрепетировать душераздирающие вопли? Я, видишь ли, сама догадалась об этом, несмотря на мой ограниченный интеллект.
Он положил руку ей на плечо.
– Понял, Джо. Просто ты кажешься такой… спокойной.
Она не смогла сдержать улыбку. Если бы он знал, какой ужас охватил ее, когда она поняла, что беременна.
– Тебе вовсе ничего не надо менять в своей жизни.
Его пальцы сжались у нее на ключице, и она поморщилась.
– Извини, – проскрежетал он, опуская руку. – Ты заранее уверена, что отцовство не для меня?
Злость, с которой это было сказано, вызвала в ней недоумение.
– Ну почему же? Я просто говорю, что тебе нет необходимости этим заниматься. Я превосходно сама…
Гнев, вспыхнувший в голубых глазах, заставил ее замолчать.
– Только не сама. У тебя будет мой ребенок. Джо вдруг поняла, какого дурака сваляла. Она совсем забыла о его чувстве собственника.
– И ты у него будешь. Только не все время. – Она старалась говорить примирительным тоном.
– Но ты предоставишь мне право посещения?
– Думаю, обойдемся без юридических бумаг. – Ее поразила горечь в его голосе.
– Это ты сейчас говоришь. А если снова появится какойнибудь Джастин? Тебе не приходило в голову, что я не хочу быть отцом на полставки?
Интересно, а каким отцом он хочет быть? Джо с удивлением взглянула на него. Лайам был какойто чужой, совсем чужой, даже неприятный.
– Что за ерунда.
– Я серьезно. Я не собираюсь ждать, когда все утрясется само собой. Речь идет о моем ребенке.
– О нашем ребенке, – тихо произнесла она.
– Что ты сказала?
– Я сказала, о нашем ребенке. Ты все твердишь, мой ребенок – то, мой ребенок – это. Я тоже имею к нему отношение, – ехидно заметила она.
Под загаром у Лайама проступила мертвенная бледность, и глаза от этого стали еще ярче.
– Тебе не удастся проигнорировать тот факт, что я отец твоего ребенка. Так что смирись с тем, что я никуда не исчезну.
– Даже в Манчестер? – напомнила она.
– Я должен ехать, – огрызнулся он. – Если бы не необходимость, я бы не поехал. Понимаю, что это совсем не вовремя, но завтра я вернусь. Тогда поговорим.
– Завтра я буду на работе.
– Останься дома и жди меня.
Он элегантно повернулся и вышел. Эта уверенность, что ему не осмелятся возразить… Пусть не надеется, она и не подумает его ждать!
– Спасибо, Джастин, не стоит утруждать себя.
– Чем бы все ни кончилось, Джо, думаю, мы должны оставаться цивилизованными людьми, деревянным голосом ответил тот. Впрочем, Джастин всегда держался несколько чопорно.
– Я очень признательна, – мягко сказала она. Джастин укладывал в чемодан книги, которые Джо ему передавала. Она обвела печальным взглядом полупустой кабинет.
