У Хадсона дрожал голос, но Марианна была так ошеломлена, что этого не заметила.
— Но… этот человек. — Она оглянулась вокруг в поисках Билла. — Он собирался отвести меня…
— Билл вместе с другими родными и друзьями ждет в соседней комнате, — мягко ответил Хадсон. — К сожалению, твоих друзей здесь нет, — добавил он, не выпуская ее из объятий, — ведь кто-нибудь из них обязательно проболтался бы тебе. Но если хочешь, мы повторим церемонию для них.
— Кто этот Билл? — тупо спросила Марианна. Странные слова о родных и церемонии прошли мимо нее. Ей было трудно охватить сознанием все сразу: слишком нереально было происходящее. — Мне он показался знакомым.
— Мой кузен и шафер. — Последнее слово он произнес вполголоса, при этом крепче прижав ее к себе и заглянув в перепуганное лицо.
— Шафер? Но… — Марианна подняла глаза; лицо ее вдруг стало белее белоснежной блузки. — Ты же сказал, что не женат! — еле слышно пробормотала она. — Когда… на ком…
— Еще не женат, — тихо ответил Хадсон. — Но собираюсь жениться, и очень скоро. На тебе.
— На мне? — У Марианны зазвенело в ушах. Она еще успела пробормотать: — Дай мне, пожалуйста, воды, — и пол поплыл у нее под ногами.
Подхватив на руки, Хадсон бережно уложил ее на мягкий диван и подал стакан чего-то, весьма напоминающего бренди.
— Пей до дна, — приказал он. — Это Билл приготовил — догадался, что тебе может понадобиться. В обязанности шафера входит следить, чтобы невесте от волнения не стало дурно.
Марианна послушно осушила стакан. Бренди помогло ей прийти в себя: головокружение прошло, и Марианна четко осознала, что не грезит.
— Хадсон! — Открыв глаза, она обнаружила, что он стоит перед диваном на коленях. — Или это какая-то мерзкая шутка, или ты просто сумасшедший! Это невозможно…
— Я просил тебя выйти за меня замуж, но ты не согласилась, — негромко, но с большим чувством ответил Хадсон. — Черт побери, я испробовал все разумные подходы! Осталось одно — заставить тебя силой. Я люблю тебя, Анни, и знаю, что и ты меня любишь. Я разговаривал с твоими друзьями; мне говорили, что ты вернулась из Марокко другим человеком, что ты страдаешь и таешь на глазах. Что же до меня, — тихо закончил он, — то я не могу жить без тебя.
Нет, это все-таки сон, думала Марианна.
— Итак, я решил для разнообразия взять инициативу на себя.
Для разнообразия? При других обстоятельствах эта фраза могла бы вызвать улыбку!
— Анни, я не спрашиваю, почему ты бросила меня два года назад, — твердо продолжал он. — Не спрашиваю, почему отвергла меня в Марокко. И если ты не хочешь, никогда не спрошу. Я не посягаю на твои тайны; но никаким, даже самым страшным тайнам не позволю разрушить нашу жизнь! Ты любишь меня всем сердцем и душой — я видел это в аэропорту, вижу и сейчас. Слава Богу, работа в суде научила меня сквозь шелуху слов смотреть в душу человека.
— Нет! Я не могу! Ты ничего не понимаешь.
— Не понимаю, — согласился он. — Может быть, и никогда не пойму. А теперь послушай. За этой дверью, — он указал на дверь в смежную комнату, — собрались мои родные и ближайшие друзья. Они ждут священника, чтобы начать церемонию. Никто, кроме Билла, не знает, какие между нами отношения и чего мне стоило заманить тебя сюда. Если ты уйдешь или устроишь скандал, то выставишь меня дураком перед всеми, кто для меня что-то значит. Я не собираюсь силой тащить тебя к алтарю!
Он помолчал, вглядываясь в ее бледное лицо и дрожащие губы.
— Анни, выбор за тобой. Я хочу, чтобы ты стала моей, и знаю, что ты хочешь того же. Я не перестану тебя преследовать, пока ты не согласишься — пусть на это уйдет хоть десять лет! Обещаю тебе, Анни, все будет хорошо. Мы с тобой будем счастливы вместе.
Никогда в жизни Марианна не желала поверить ему так страстно, как сейчас! Но увы, она слишком хорошо знала, что это невозможно.
— А что, если нет? — прошептала она.
— Мы будем счастливы, — твердо пообещал Хадсон. — Ты же знаешь, я всегда держу свое слово.
— Но что, если нет? — с рыданием в голосе повторила Марианна. — Что тогда?
— Если после свадьбы ты будешь несчастна, я не стану удерживать тебя против воли, — так же твердо уверил ее Хадсон. — Согласна?
— Ты серьезно? — беспомощно произнесла Марианна, вглядываясь ему в лицо.
— Слово чести.
Наступило молчание. Марианна, белая как полотно, с пылающими красными пятнами на щеках, вглядывалась в лицо любимого — и читала в его чертах нежность и страсть. Словно отчаянный игрок, он поставил на то, что Марианна любит его, — и выиграл. Не мог не выиграть. Но, Господи, что же ей теперь делать?
Она в ловушке. Откажется — унизит его перед всеми, кто ему дорог. Согласится — поставит под удар его карьеру, а значит, и саму жизнь. Пусть до сих пор сообщники Майкла не появлялись на горизонте — риск слишком велик. Как же поступить?
И вдруг, словно слабый свет в конце туннеля, блеснуло решение. Если она выйдет замуж под фамилией Хардинг, бандиты могут и не догадаться, что она — та самая Марианна, дочь Майкла. По крайней мере догадаются не сразу. К тому времени, как им откроется истина, Марианна успеет развестись с Хадсоном. Он обещал, что не станет держать ее против воли. Он обещал.
— Ты уже подготовил документы? — слабым голосом спросила она. — Не можем же мы жениться ни с того ни с сего.
— Не беспокойся, все улажено, — быстро ответил он. — Я же как-никак юрист!
— Под какой фамилией я записана? — Она глубоко вздохнула, но голос все равно почти ей не повиновался. — Я хочу выйти замуж как Марианна Хардинг! Только Хардинг!
— В свидетельстве может быть записано по-другому, но хорошо, если хочешь, во время церемонии священник будет называть тебя Марианной Хардинг, и та же фамилия попадет в газеты. Марианна Хардинг выходит замуж за Хадсона де Санса — по-моему, звучит отлично! — Взгляд его посерьезнел. — Анни, какое это имеет значение? — тихо спросил он.
— Ты обещал, что не будешь ни о чем расспрашивать. — Марианна знала, что поступает нечестно, но, в конце концов, разве он был с ней честен? Как ни старалась, она не могла придумать другого способа защитить его — хоть на краткое время.
— Да, верно. — Он помолчал, не сводя с нее серых, как штормовое море, глаз. — Итак, время решать.
— Хадсон! — Марианна знала, что это бесполезно, но решила попробовать еще раз. — Ты-то сам понимаешь, что делаешь?
— Да, Анни. Я женюсь на женщине, которую люблю больше жизни. — Он вдруг улыбнулся — широко и искренне. — Посмотри, милая, ты одета совершенно для свадьбы! — И он указал на ее белоснежный костюм.
