— Д-да… действительно. — «Это единственный выход, — думала она, — согласиться, а затем уйти до того, как правда всплывет наружу. Кратковременная связь с падчерицей преступника не повредит Хадсону, не должна повредить. Но как смогу я покинуть его в третий раз?»
— А это значит?..
Он говорил тихо и спокойно, но едва ощутимая дрожь в голосе выдавала его волнение. Он боялся, что Марианна уйдет. Ах, если бы она могла уйти! Но он поверил в нее, и Марианна знала, что скорее умрет, чем предаст его веру.
— Хорошо, Хадсон, я выйду за тебя замуж. — Эти слова она произнесла мертвым, безжизненным голосом, и Хадсон понял, что больше давить на нее не стоит. С легким кивком он поднялся на ноги и протянул ей руку, помогая встать.
Невеста была очаровательна. Так в один голос говорили гости. Перед тем как идти к венцу, Хадсон сам распустил Марианне волосы, уложенные в строгий пучок, и перевязал белоснежной лентой, затем украсил прическу розовыми бутонами и вложил в холодную дрожащую руку букет цветов.
Словно робот, Марианна стояла рядом с Хадсоном, произносила нужные слова, принимала поздравления от сорока или более гостей, собравшихся в роскошной, украшенной цветами зале. Она улыбалась и кивала, но внутри у нее все трепетало от ужаса. Хадсон не подозревает, что только что совершил величайшую ошибку в своей жизни.
— Несколько минут посидим за праздничным столом — и сбежим, — прошептал Хадсон, беря ее под руку. — Я заказал номер для новобрачных в отеле, где ты остановилась. Думаю, твои вещи уже перенесли туда.
— Ты был так уверен, что я соглашусь? — Марианна и рада была бы рассердиться, но не чувствовала ничего, кроме холодного ужаса.
— Нет, совсем нет, — внезапно охрипшим голосом произнес он, и в глазах мелькнул краткий отблеск страдания. — Я верил, что ты меня любишь, но что касается всего остального… — Он с трудом заставил себя улыбнуться. — Нет, Анни, я не был ни в чем уверен.
— И однако решился, — дрожащими губами прошептала Марианна.
— У меня не было выбора. — Он задумчиво покачал головой. — Я испробовал все, что мог. Если потом ты захочешь повторить церемонию в церкви — в белом платье, с подружками и всем прочим…
— На мне и так белый костюм, — тихо напомнила Марианна. — Да и какая разница? Разве так важно, во что я одета?
— Нет, Анни, совсем не важно, — согласился он.
Свадебный обед был накрыт во внутреннем дворике ресторана. Шампанское лилось рекой; Марианна выпила несколько бокалов, почти не закусывая. Она надеялась, что спиртное поможет ей прийти в себя, прогонит холод внутри и мучительное чувство нереальности всего происходящего.
Был момент — кто-то как раз обратился к ней «миссис де Санс», — когда Марианна почувствовала, что корка льда, покрывшая ее душу, вот-вот взорвется под напором ужаса и отчаяния. Однако лед выдержал. Мучительное раскаяние придет потом, сейчас же ей следует как можно лучше сыграть свою роль. Она не вправе подвести Хадсона.
И второй раз Марианна едва не разрыдалась, когда послышались торжественные звуки органа.
— Я не представляю себе свадьбы без колоколов, — прошептал ей на ухо Хадсон, — или, на худой конец, без органа.
— Очень красиво, — прошептала Марианна, чувствуя, как на плечи наваливается нестерпимая тяжесть. Насколько легче было бы ей, будь Хадсон груб, невнимателен или безразличен! Если бы он не сочетал в себе все, что Марианна хотела видеть в муже.
Муж. Эта мысль поразила ее, словно удар в солнечное сплетение. Хадсон — ее муж. Они женаты. Господи, что она натворила? Что же будет дальше, когда замолкнут свадебные колокола и муж и жена останутся наедине?
Они покинули ресторан, усыпанные конфетти и сопровождаемые добрыми пожеланиями. Хадсон, в смокинге и белоснежной сорочке, спокойный и загадочный, подвел Марианну к огромному седану, увитому белыми лентами. Самообладание ее испарялось как дым; подходя к машине, она почувствовала, что неудержимо дрожит.
— Все хорошо, дорогая, все хорошо. — С этими словами Хадсон усадил ее в машину и привлек к себе.
Седан с рычанием помчался по нью-йоркским улицам; Марианна положила голову Хадсону на плечо и безуспешно попыталась хоть на миг забыть о своих страхах.
— Ты устала и к тому же с утра ничего не ела. Мы закажем что-нибудь в отеле. Что ты скажешь насчет ужина в номер? — ласково спросил он. — Нам совершенно не обязательно спускаться вниз.
Марианна не могла думать ни о чем, кроме того, как сладко лежать в его объятиях. От Хадсона пахло лосьоном с лимонно-мускусным ароматом и еще чем-то тонким и неопределимым и, несмотря на все ее страхи, Марианну вдруг охватило странное томление.
— Мне все равно, — прошептала она, уткнувшись ему в плечо. — Как хочешь.
— Меня и вправду можно поздравить, — улыбнулся Хадсон. — У меня не только прекрасная, но и послушная жена.
Ах, Хадсон, Хадсон. Даже сейчас, когда он шутил, в голосе его звучали гордость и любовь. Теперь он счастлив — тем больнее будет удар, когда Марианна его покинет. Или когда страшная правда выйдет наружу.
— Билл пошлет телеграмму Кийту, — снова заговорил Хадсон, почувствовав, что она напряжена, и стараясь отвлечь ее, — и сообщит, что произошло. А потом ты сама свяжешься с ним и скажешь, хочешь ли по-прежнему работать с «Мейджор промоушнз». Если понадобится, мы можем отложить медовый месяц. Пойми, Анни, я не собираюсь мешать твоей карьере, — внушительно добавил он.
Медовый месяц? Словно холодный душ обрушился на Марианну, возвращая ее к реальности.
— Так это ты предложил «Мейджор промоушнз» взять меня на работу? — спросила она дрожащим голосом, высвобождаясь из его надежных объятий — и немедленно ощутив холод одиночества.
— Этой компанией владеет семья Билла, — ответил Хадсон, а затем поспешно добавил: — Идею предложил сам Билл, и, поверь, не только ради меня. Он прежде всего бизнесмен. Он считает тебя первоклассным фотографом, и Кийта тоже, и полагает, что не прогадал, наняв вас на работу. Съемки начинаются через неделю. Так что, Анни, для тебя ничего не потеряно.
Но Марианну не интересовала ни заманчивая работа, ни открывающиеся перед ней перспективы, ни тем более выгода Билла Траскотта. Она думала лишь о человеке, сидящем рядом.
Прислуга в отеле уже перенесла вещи; в номере для новобрачных Хадсона и Марианну встретили шампанское и огромные букеты роз. Никогда еще Марианна не видела такой роскоши. Чего стоила одна кровать, по размерам и великолепию не уступавшая кровати в спальне у Хассана! Пол был покрыт толстым ковром цвета слоновой кости; занавески, покрывало, разбросанные по кровати подушечки — все светилось и переливалось золотым шитьем.
