– Садитесь, я налью вам кофе.
– Не беспокойтесь, я сама, – улыбнулась Брук.
Устроившись за столом с чашкой дымящегося кофе, Брук увидела тарелку с печеньем и свежие фрукты. Не устояв перед соблазном, она с удовольствием отведала и то и другое. Накануне вечером она почти ничего не могла есть и только сейчас поняла, как голодна.
– Вы видели Эшли утром? – осторожно спросила Брук.
– Нет, – отозвалась Мэдж. – Насколько я знаю, он еще не встал. – И продолжила: – Не понимаю, что на него нашло. Никогда еще не видела его таким раздраженным. Ему необходимо учиться держать себя в руках. Пора мальчику остепениться и устроить свою жизнь.
Брук понимала, на что намекает тетушка Мэдж, но ничего не могла ответить. Она знала, что во вчерашней неуравновешенности Эшли отчасти виновата сама. Но было еще что-то, в этом она была уверена. Надо очень любить человека, прежде чем сможешь понять его чувства. Да, Эшли тянет к ней, но любви – нет!
Извинившись, Брук ушла в малую гостиную. Ей не пришлось долго ждать. Ровно в восемь Эшли стремительно вошел в комнату. Он был в легких брюках и спортивной рубашке с открытым воротом.
Взглянув на него, Брук вдруг поняла, что любит этого человека. Она не смогла бы сказать, когда возникло это чувство, но оно было реальностью, которую она не могла отрицать. Мысль, что она больше его не увидит, разве как-нибудь случайно, просто убивала ее.
Кинув на Брук равнодушный взгляд, Эшли вдруг сказал:
– Ты выглядишь ужасно.
– Спасибо, – с горечью отозвалась Брук, – именно это мне и хотелось услышать.
Эшли смягчился:
– Ты готова к отъезду?
Стараясь не встретиться с ним взглядом, Брук коротко ответила:
– Да.
Она не собиралась так легко простить ему только что сказанную грубость и вчерашнее поведение за ужином.
Для нее оставалось загадкой, почему она не влюбилась в человека одного с ней круга, с которым у них были бы схожие интересы? Ведь вернуться в спорт по-прежнему было главным ее желанием.
На прощание с Мэдж ушли считанные минуты, и Брук не успела опомниться, как уже сидела в самолете.
Возвращаясь в Гонолулу, они практически не разговаривали – мешал шум мотора. Брук была этому даже рада. Поддерживать из вежливости пустой разговор было для нее невыносимо. Иногда в голове мелькала мысль о том, что, возможно, Эшли Грэм передумал жениться на ней. Ведь он ни разу не попытался упомянуть об этом. Видимо, он смирился с ее ответом и думает только о том, как поскорее доставить гостью домой.
Однако, остановив машину у крыльца дома Джонатана, Эшли вдруг сухо сказал:
– Я приеду завтра утром, обсудим предстоящую свадьбу.
Наклонившись, он крепко, но холодно поцеловал ее в открытый от удивления рот, выскочил из автомобиля и стал выгружать из багажника ее вещи. Поставив сумку на ступени крыльца, он плавно распахнул перед девушкой дверцу машины. Брук совсем растерялась. Ей казалось, он отказался от своей идеи. И было бы лучше, если бы Эшли передумал! Она не может выйти за него замуж.
На крыльце появилась Энн. Обняв Брук, она не удержалась от вопроса:
– Почему ты так долго не выходила из машины?
– О, наверное, так обленилась, что не хотела спешить.
Брук до сих пор не пришла в себя от заявления Эшли. В голове у нее все смешалось.
Энн улыбнулась:
– Заходите, я приготовлю кофе.
– Спасибо, Энн, но на меня не рассчитывайте, – ответил Эшли с улыбкой. – Я и так запустил дела в офисе, а вот завтра обязательно приму приглашение, хорошо?
Повернувшись, он еще раз чмокнул потрясенную Брук в губы и сбежал со ступеней крыльца к машине так, будто все шло отлично.
Энн удивленно вскинула брови.
– Что между вами произошло? – спросила она у мрачной как ночь Брук.
– Предложение выпить кофе и поплакаться на плече все еще остается в силе?
– Сама знаешь. Входи.
Энн обняла Брук, и подруги прошли на кухню. Брук молчала, пока Энн варила кофе.
– Ну, теперь рассказывай, дорогая. Вид у тебя, между прочим, – краше в гроб кладут. Видно, есть отчего.
– Спасибо, – с облегчением произнесла Брук. – Сегодня уже второй раз слышу, что выгляжу ужасно.
– Эй! – воскликнула Энн. – Я совсем не собиралась тебя критиковать! Просто волнуюсь за тебя и хотела бы помочь.
– Эшли сделал мне предложение, – сказала Брук дрожащим голосом.
– Что?! – не выдержав, закричала Энн и тут же закрыла рот ладонью, испугавшись того, что вопит неприлично громко. – Прости, – продолжила она. – Я не хотела оглушить тебя, просто вырвалось от удивления.
Брук не смогла сдержать улыбку:
– Я тебя понимаю, потому что сама тоже не сразу поверила собственным ушам. Но он действительно это сделал и не собирается отступать. И слышать не хочет об отказе.
– Ты хочешь сказать, что отказала ему? – простонала Энн. Глаза ее округлились.
– Энн, я не хотела делать этого, но должна была, – горестно ответила Брук. – Со мной случилось то, что делает мой брак с Эшли невозможным. – Она помолчала. – К тому же я уверена, что, кроме того, что я ему нравлюсь, есть какие-то другие мотивы его желания жениться на мне. А я не хочу, чтобы меня использовали – ни сейчас, ни потом.
– А почему ты решила что он неискренен? – спросила Энн.
Брук пожала плечами:
– Тебя ведь поразило то, что мистер Грэм сделал мне предложение? Твое поведение лишний раз подтверждает, что мне абсолютно нечего предложить такому мужчине, как Эшли.
– Неправда, – возразила Энн. – Ты можешь дать ему очень многое, и не только ему, а любому мужчине, если на то пошло. Просто я не поверила, что Эшли способен всерьез думать о женитьбе. А главное, любишь ли ты его?
– Люблю, – призналась Брук, – но, как я уже сказала, выйти за него замуж не могу.
– Ты говорила, с тобой случилось что-то, и это препятствует браку.
– Так и есть. Кроме того, я не смирюсь с тем, что вскоре наскучу ему. Не верю, что он способен удовлетвориться только одной женщиной.
– Дорогая, я не уверена, что тебе следует прислушиваться к сплетням об Эшли. У него довольно долго существовала связь с одной-единственной женщиной, Тони Латтимер. Многое из того, что писали о нем в газетах, – ложь.
– Так у него все же есть любовница! – горько воскликнула Брук. – Я не намерена делить его с кем-то. Никогда!
– Что еще тебе мешает? Спорт? – У Энн был встревоженный взгляд.
Брук тоже расстроилась.
– Пожалуйста, не надо больше вопросов. Уверяю тебя, что это не теннис. Но пока я не хочу ничего рассказывать. Рана еще слишком свежая. Одно скажу: Эшли не нужны мои проблемы, а мне – его.
Теперь по лицу Брук катились слезы, и она не пыталась остановить их. Возможно, ей давно пора было выплакаться.
