Чарли улыбнулся Аманде. Она дотронулась пальцем до ямочек на его щеках и страстно поцеловала любимого. Она пыталась насытиться этими поцелуями, этими объятиями…
Он не торопился. У них впереди была целая ночь.
Чарли положил Аманду на спину. Ее черные длинные волосы разметались по белой подушке.
– Я буду скучать… Я буду помнить… – Аманда вытерла слезинку и улыбнулась.
– Все будет хорошо, – сказал Чарли. – Я всегда буду рядом…
Они вновь слились воедино. Их руки ненасытно ласкали друг друга… Губы без остановки награждали поцелуями…
Аманда закинула назад голову, почувствовав, как сладкая истома разливается по ее телу…
И снова они вместе, держась за руки, поднялись над кроватью… закружись в танце безумной страсти… и на миг вновь попали в Рай… туда, где им когда-нибудь предстоит встретиться и остаться навеки…
Когда Аманда проснулась, на улице уже рассвело. Вчерашняя метель оставила лишь серебристые кружева на холодном стекле.
Аманда приподнялась на кровати и взглянула на Питера. Он сидел рядом на стуле и молча ждал, когда она проснется.
– Доброе утро, – бодро сказал он. – Как спалось?
– Замечательно… – ответила Аманда и вспомнила свой удивительный сон.
– Волнуешься? – Питер взял Аманду за руку.
– Немного. – Она пожала плечами и посмотрела на узорчатое окно.
– Поверь, все будет хорошо… Я буду рядом…
Слова Чарли, подумала Аманда и улыбнулась.
– Я знаю, Питер, я тебе верю.
Аманда шла по коридору Роудстонской психиатрической клиники. От волнения она растягивала рукава серой рубашки и все время заправляла за уши короткие непослушные пряди черных волос.
Питер шел с ней рядом. Он изредка поглядывал на Аманду и не говорил ни слова, предоставляя ей возможность сосредоточиться.
Они пресекли просторный холл и оказались у лифта. Питер нажал кнопку вызова и стал терпеливо ждать.
– А если у меня не получится? Что тогда? – не выдержала Аманда, нарушая молчание.
– Не думай об этом. Не волнуйся и не бойся. Все будет хорошо, вот увидишь! – Питер взял Аманду за руку и крепко сжал ее ладонь. – Сегодня вечером мы будем сидеть в уютном ресторанчике и праздновать твою победу…
Аманда улыбнулась, ей действительно стало легче.
Двери лифта распахнулись, и они вошли в узкую кабинку.
Вечернее небо порозовело, повалил белый пушистый снег. Легкий ветерок закружил в красивом танце снежные хлопья.
Аманда подняла голову и принялась любоваться порхающими в воздухе снежинками. В свете фонарей и зажженных окон снежинки переливались серебром.
Чистый, белый декабрьский снег…
Аманда улыбнулась и подняла ворот песцовой шубки.
Все позади… Все плохое и тяжелое…
– Машина на стоянке. – К Аманде подошел Питер.
На нем было кашемировое пальто, разноцветный шарф и смешная вязаная шапка.
Аманда рассмеялась.
– Что? – Он немного растерялся. – Что-то не так?
– Нет, все хорошо. Просто я привыкла видеть тебя в белом халате!
Он молча обнял ее. Она положила голову ему на плечо и облегченно вздохнула… Теперь у нее начнется новая жизнь… С чистого, белого листа…
Аманда Рэй поправила шляпку и показала взглядом Нэнси, своему менеджеру и очень хорошему другу, что готова отвечать на вопросы.
– Лора Крифф. Журнал «Новая Жизнь», – представилась женщина лет сорока в строгом костюме, больше походившем на мужской, и тонким галстуком цвета фуксии. – Аманда, скажите, роман «По тропинке в Рай» пересекается с вашей биографией? Если да, то в каких именно эпизодах…
Никто не поверил бы, что стоящая перед журналистами хрупкая молодая женщина с ангельскими чертами лица и милой улыбкой всего полгода назад лечилась в Роудстонской психиатрической клинике.
Как только Аманда выписалась из больницы, она написала роман, который захватил все верхние строчки хит-парадов. Книга сразу же стала бестселлером. И поэтому молодой женщиной с необычным прошлым заинтересовалась пресса.
Сначала журналисты недоумевали, глядя на эту обаятельную, уравновешенную молодую женщину, казавшуюся вполне благополучной и счастливой… Ходили слухи, что она недавно выписалась из клиники для душевно больных. Может быть, это просто пиар – ход для раскрутки романа? Однако наиболее настойчивые и беспардонные журналюги пробились через стены Роудстонской клиники, разузнали историю ее болезни и подтвердили: Аманда Рэй в прошлом, а может, и в настоящем – душевнобольная. Правда, и тогда скандальным публикациям не поверили… Желтая пресса, что с нее взять?
Аманда отпила из хрустального стакана минеральной воды без газа и задумалась над вопросом.
– В романе «По тропинке в Рай» каждое слово, каждая строчка переплетается с моей жизнью, со мной… Я вложила душу в это произведение. Слезы моей героини – это пролитые мной слезы, ее смех – это эхо моего смеха. Я создала ее такой, какой хотела бы видеть себя, какой сама хотела бы стать… Я подарила своей героине способность любить и прощать, и сама иной раз учусь этому у нее. Я знала, что творилось у нее на душе. Мне когда-то было так же больно. Я старалась утешить ее, излечить ее от мук… нечеловеческих мук… Мечта и страдания, любовь и разлука тянули ее в разные стороны. Она не знала, какой выбрать путь. Но я ей подсказала, ибо не так давно сама прошла по этой дороге. Я и не боялась, что моя героиня запутается и потеряется в руинах печали и тоски. Я дала ей факел, который никогда не погаснет, так как его питает желание жить…
Аманда замолчала, почувствовав, как в горле появился комок. Она провела рукой по обложке книги, на которой была изображена тропинка, ведущая в облака, и постаралась улыбнуться – как всегда мило и непринужденно.
– Аманда, Генри Хофман, газета «Завтра», – поднялся высокий мужчина. – Я так и не понял, героиня вашего романа любила доктора или это был единственный способ сбежать из больницы?
Подобных вопросов Аманда боялась. Ну как им объяснить… Она взглянула на самодовольно улыбающегося журналиста.
Она вспомнила, что именно Хофман напечатал статью в желтой прессе, в которой утверждал, что Аманда Рэй до сих пор психически нездорова.
Ядовитая медуза… Точно. В прошлой жизни Хофман был медузой, бесформенной, выживающей за счет других обитателей подводного мира.
Его длинный, бескостный язык все еще жалил так больно и точно, что жертва впадала в оцепенение.
Но Аманда Рэй справилась:
– Мистер Хофман, я вам открою маленькую тайну… – Она заметила, как глаза у журналиста заблестели. Видимо, он действительно приготовился слушать шокирующие откровения молодой писательницы. – Любовь принимает самые разные формы. Материнская любовь, братская, дружеская… Форм Любви настолько много, что не хватит сил и времени их перечислять. Что такое Любовь, мистер Хофман? Можно дать общее определение – чувство самоотверженной и глубокой привязанности. Наверное, вы заметили, что моя героиня была очень привязана к доктору. Он ей помогал, был ей самым близким другом… и удивительно походил на ее погибшего возлюбленного… Что касается самоотверженности, то героиня полностью доверила свою жизнь этому милому ей человеку. По определению все сходится. Значит, она любила доктора. Теорема доказана… – Аманда усмехнулась, подумав, что сейчас она походит на школьницу, стоящую перед учительским столом и отвечающую урок. – Однако… Я убеждена, что любовь невозможно сформулировать, что ее нельзя с чем-то сравнивать… и доказать любовь тоже невозможно. Ее можно только ощущать. И… если любишь, то просто люби и будь этим счастлив, а что скажут окружающие – это совсем не важно…
