Женщина взглянула на наручные часы и встала. По всему чувствовалось, что ей не хочется уходить. Ник тоже поднялся со стула и поцеловал ей руку. Проводив взглядом собеседницу, он занял свое место и потянулся к недопитому стакану с белым вином. Он все еще сидел за столиком, когда Лиз расплатилась и покинула кафе. Сначала она хотела подойти к нему, но передумала, решив, что для предстоящего разговора с ним ей надо собраться с мыслями.
Спустя час они встретились в бельведере, где много лет назад познакомились. Она смотрела на море, когда услышала его шаги. Когда Ник вошел, она стояла, прислонившись к балюстраде и повернув голову в его сторону. Глаза ее были скрыты солнцезащитными очками.
— Добро пожаловать в «Сан-Пьетро», Лиз. Как дела?
Его тон и протянутая для приветствия рука могли бы сойти за проявление дружеских чувств, но холодные как лед глаза не улыбались.
— Добрый день, — ответила она, пожимая руку.
Когда-то в далекие времена Ник сказал ей, что всякий раз, когда пожимает руку женщине, он контролирует себя, чтобы не сделать той больно. Но сейчас, видимо, он забыл об этом и крепко сжал ее ладонь. Стараясь не подать виду, что ей больно, Лиз почему-то подумала о том, что он всегда был с ней нежен и мягок, что когда-то его руки ласкали ее тело, доставляя сладостное удовольствие. Эти божественные моменты она вспоминала не раз в те бессонные ночи, когда ее тело томилось от жажды любви. Но она тут же одернула себя и оборвала поток воспоминаний, мешавших ей сосредоточиться.
— Приглашая меня к себе, мог бы быть на вилле в тот момент, когда я приехала.
— В этом некого винить, кроме твоих работодателей. Аманда — лучшая из всех секретарей, которые работали у меня, и данный сбой не ее вина.
— Правильно ли я поняла, что ты хочешь дать интервью по своей инициативе и только мне?
— Абсолютно правильно, именно так я и договаривался с главным редактором.
— Но почему?
— Мне было любопытно посмотреть, какой ты стала, Лиз. — Он неожиданно быстро и осторожно снял с нее темные очки, не позволявшие ему смотреть ей прямо в глаза. — Солнце сейчас уже не такое яркое, тем более что ты стоишь к нему спиной. Я привык смотреть собеседнику в глаза.
Лиз почувствовала, что начинает злиться, но тут же взяла себя в руки. Она должна проявить выдержку и спокойствие и не давать ему возможности вывести ее из себя.
— А тебе разве не хотелось увидеть меня? — помолчав, снова заговорил он.
— Не очень. Жизнь не позволяет мне оглядываться назад.
— А мне казалось, что любопытство является неотъемлемой чертой всех журналистов. Раньше ты была очень любопытной.
— С профессиональной точки зрения я такой и осталась. Кстати, сегодня днем, когда тебя не было в палаццо, я поехала в Венецию и увидела тебя в кафе с одной женщиной. Кто она?
— Ее зовут Сьюзен, она американка, вышла замуж за итальянца намного старше себя. Недавно овдовела. Венеция очень дорога ей, и она решила остаться жить здесь. А тебе дорог «Сан-Пьетро»?
Вопрос был задан неожиданно и застал ее врасплох. Ник внимательно смотрел на нее, ожидая ответа.
— Того «Сан-Пьетро», который я знала, больше нет. Теперь это уже не тихая старая вилла с уютным парком, а место для великосветских приемов и вечеров. Я с трудом узнала его. Эта Сьюзен твоя любовница?
К ее удивлению, он рассмеялся, и ей почудилось, что перед ней стоит все тот же хорошо знакомый и близкий Ник.
— Это твое профессиональное любопытство или личное?
— Чисто профессиональное.
— Я никогда не отвечаю на подобные вопросы. Можешь спрашивать меня о работе, доме, парке, но остальное под запретом. Если бы это интересовало лично тебя, я бы ответил, но ты спросила меня как журналистка… — В его словах послышалась насмешка.
— Без каких-либо личностных деталей очерк выйдет неинтересным.
— Тогда включи те детали, которые тебе известны. Напиши о наших с тобой отношениях. Скажи читателям о том, что ты была моей любовницей. Это придаст очерку определенную пикантность.
— Я никогда не была твоей содержанкой. Мы жили на равных. Я сама, насколько могла, обеспечивала себя.
— И со сколькими мужчинами ты жила на паритетных началах?
— Это тебя не касается!
— Если ты не готова к откровенному разговору с человеком, бывшим когда-то тебе очень близким, то с какой стати я буду изливать душу перед людьми, которых никогда не знал и не видел? Давай заключим сделку: ты будешь откровенна со мной, а я с тобой. Вопрос — ответ. Договорились?
Когда он упомянул об их совместной жизни, Лиз почувствовала, как защемило сердце, как все старательно спрятанные в самые потаенные уголки души воспоминания вырвались на волю. Она уже не могла контролировать себя и хладнокровно следить за ходом своих мыслей.
— Я была слишком занята своей карьерой, чтобы обращать внимание на личную жизнь. У меня был только один мужчина. — Лиз замолчала, намереваясь сказать, что речь идет о дружеских отношениях, но в последний момент передумала. — Полагаю, это несравнимо с количеством твоих романов.
— Все зависит от природы ваших отношений. Они были серьезными?
— Все уже кончено. Ничего не получилось.
— По той же самой причине, что и со мной? Он хотел, чтобы ты бросила свою карьеру?
— Ты сказал: «вопрос — ответ». Пока ты еще ничего не рассказал мне о себе.
— Что ты хочешь знать?
— Сколько женщин побывало в этом доме?
— Ни одной мало-мальски значимой. Как говорят, обжегшись на молоке, на воду дуешь. Здесь на побережье много женщин, которым надоели их мужья. С ними, правда, тоже скучно, но предназначенную им роль они играют успешно.
Говорит ли он правду? Неужели женщины были ему нужны только для удовлетворения своих плотских потребностей? Такая постановка вопроса и возмутила ее и успокоила: намного больнее было бы услышать о его страстных романах.
— Какая мерзость! Точно так же ты мог бы прибегнуть к услугам проституток, если тебе нужно было лишь удовлетворить свою похоть.
— Полагаю, ты мало что знаешь о похоти.
Ник не отрываясь смотрел ей в глаза, и Лиз вспомнила те мгновения, когда они, вернувшись с работы, снедаемые страстью, срывали друг с друга одежду.
— Я никогда не занималась любовью с мужчиной, рассматривая его лишь как сгусток мышц.
Ей было интересно, как он отреагирует, если узнает, что после ее отъезда из Женевы у нее не было интимных связей ни с одним мужчиной. Скорее всего не поверит. Ведь такое понятие, как верность, давно забыто.
— Ты никогда не умела лгать, — упрекнул он ее. Его глаза неотрывно скользили по ее стройной фигуре, заставляя Лиз покраснеть.
